И, что было самым обидным: Чезаре наверняка наслаждался таким поворотом событий. Римляне перешептывались:
– Интересно, как выглядит сейчас герцог? Сохранил ли он все свое великолепие, когда его роскошный бархат и вышивки вымокли под дождем?
Александр совсем истерзался и заявил, что продаст свою тиару, если от этого будет зависеть победа. Он больше не мог выдерживать общества Чезаре, потому что Чезаре и не пытался скрыть своей радости. Разве эта ненависть брата к брату, думал Александр, не есть первейший из грехов? Неужели ни Чезаре, ни Джованни до сих пор не поняли, что их сила – в единстве?
Чезаре как раз был рядом, когда пришло известие, что Урбино ранен, а Джованни по-прежнему без толку стоит под стенами замка.
Он увидел, как покраснело лицо отца, как он покачнулся, и если бы Чезаре вовремя не подхватил, Александр рухнул бы на пол.
И, глядя в налившееся кровью лицо отца, в его покрасневшие глаза, на вздувшиеся на висках вены, Чезаре впервые со страхом подумал: а что будет со всеми Борджа, если не станет Александра, если некому будет их охранять?
Он впервые понял, сколь многим они обязаны этому человеку – человеку, чья энергичность была притчей во языцех, человеку, который, несомненно, обладал истинной гениальностью.
– Отец! – в ужасе закричал Чезаре. – О, мой любимый отец!
Папа открыл глаза и увидел склоненное над ним, полное страха и беспокойства лицо сына.
– Не бойся, сынок, – прошептал он. – Я пока еще с вами.
И снова необычайная жажда жизни взяла свое: Александр отказывался принимать неизбежные издержки, связанные с возрастом.
– Отец, здоровы ли вы? Нет, этого не может быть, вы не можете заболеть!
– Помоги мне сесть в кресло. Сюда. Да, вот так уже получше… Это была минутная слабость. Я почувствовал, как вскипела кровь в моих жилах, мне показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди… Но все прошло. Меня просто напугало это известие, впредь мне надо получше держать себя в руках. Не имеет смысла сожалеть о том, что еще не завершено.
– Вам следует получше заботиться о себе, отец, – предупредил Чезаре.
– Ох, сынок, сынок, не расстраивайся. Хотя, признаюсь, я счастлив, поняв, как ты обо мне беспокоишься.
Александр прикрыл глаза и, улыбаясь, откинулся в кресле. Этот мудрый государственный деятель всегда становился слеп, когда дело касалось его близких: он предпочитал думать, что Чезаре разволновался из-за его приступа, а не из-за того, что испугался, предвидя все те проблемы, которые возникнут и у него, и у остальных членов семьи, когда Папа больше не сможет их всех охранять.
Чезаре потребовал, чтобы Александр вызвал своего личного лекаря, Папа поупрямился, но в конце концов согласился. И Чезаре не мог не признать: Александр действительно обладал невероятными жизненными силами – через несколько часов после приступа Папа уже строил новые планы, должные принести Джованни успех.
И все же даже Александру пришлось смириться с реальностью: Джованни никудышный тактик, единственное, чего он дождался – так это того, что Орсини успели призвать на помощь французов и совместными силами атаковали тех, кто окружил замок.
Столкнувшись с неприятелем в настоящем бою, Джованни показал себя и никуда не годным командиром, папские войска потерпели сокрушительное поражение, а герцог Урбино, единственный, кто мог бы противостоять неприятелю, хоть и оправился от ранения, но попал к Орсини в плен. Джованни был легко ранен, но, понимая, что ему следует как-то выходить из этого достойного лишь смеха положения, объявил свою рану серьезной, не позволяющей ему продолжать нести бремя командования: пусть-де армия его завершает кампанию под руководством нового командира.
Теперь уже вся Италия потешалась над приключениями этого папского сынка. Люди припоминали торжественную церемонию возведения его в должность, а какой же у него был победный вид, когда он выходил во главе своей армии из Рима!
Эта история немало порадовала римлян: вот и Папа получил урок, нельзя же до такой степени простирать свой непотизм!
Чезаре оправился от беспокойства, вызванного приступом отца, тем более, что Александр снова был полон энергии, и теперь Чезаре не упускал момента пройтись по поводу брата.
Он позвал своих друзей, и совместными силами они нарисовали забавные лозунги, которые развесили на всех главных римских дорогах.
На одном из плакатов было написано: «Требуются те, кто имеет хоть какие-то новости по поводу так называемой армии церкви. Если кто-либо обладает подобными сведениями, немедленно сообщите их герцогу Гандиа».
Джованни вернулся под отчий кров. Отец встретил его с неизменной любовью: он сразу же начал придумывать для Джованни оправдания и сообщал всем и каждому, что, если бы бедного Джованни не ранили так ужасно, история была бы совершенно иной.
И все, кто слышал его слова, поражались, с какой легкостью Александр обманывал себя. Но вскоре они поражались и восхищались уже другим: потому что в результате Папа создал впечатление, что он никакой войны не проиграл. Да, возможно, он проиграл битву, но после битвы наступает период заключения договоров, и по условиям этих договоров Папа всегда неизменно становился победителем.
Чезаре отправился повидаться с отцом и застал у него Джованни.
– Как?! – вскричал он. – Вы не присоединились к своей армии, генерал?
– Кардинал, моя армия и я предпочли расстаться. Мы устали друг от друга.
– Так мне и говорили, – засмеялся Чезаре. – Весь Рим об этом говорит. На городских стенах даже висят плакаты.
– Было бы интересно узнать, кто их развесил, – и глаза Джованни опасно заблестели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97