– Именно все, – отозвался Джованни. Хозяин торопливо внес вино.
– Это ваше лучшее? – осведомился Джованни.
– Самое лучшее, мой господин.
– Потому что, если это не так, я могу и рассердиться! Хозяин дрожал от страха.
– А сейчас, – приказал Джованни, – заприте все двери. Мы хотим быть одни… Совершенно одни, понятно?
– Да, мой господин.
– А что касается еды, то я решил – не надо. Я не голоден, вина будет достаточно. У вас есть наверху удобные комнаты?
– Я знаю эти комнаты, – произнес один из мужчин с усмешкой. – Бывал.
– А теперь оставьте нас, приятель, – приказал Джованни и повернулся к дамам: – выпьем за те радости, которые может предложить нам этот день.
Санча встала.
– Мой господин, – начала она, но Джованни заключил ее в объятия и не дал продолжать. Они боролись, однако Джованни был убежден, что ее сопротивление – лишь притворство, что она прекрасно поняла, кто он такой, и решила пустить все на волю случая.
Он отставил бокал и произнес:
– Сейчас мне вино ни к чему.
И, схватив Санчу на руки, крикнул:
– Хозяин, проводи нас в лучшую из твоих комнат, и поскорее… Я спешу!
Санча безуспешно старалась вырваться, Бернардина и Франческа прижались друг к другу, но, как только Джованни с Санчей вышли из зала, их мужчины тут же набросились на них.
Комната оказалась маленькой, с низким потолком, но достаточно опрятной.
– Это не то ложе, которое я сам бы выбрал для вас, моя принцесса, но сейчас сойдет и оно.
– Значит, вы знаете, кто я такая? Он сбросил маску:
– Мы же оба притворялись, не так ли? Зачем, дорогая Санча, вам потребовалось разыгрывать эту прелестную сценку насильного умыкания? Мне кажется, было бы гораздо удобнее сразу же прийти к обоюдному согласию.
– Да, но тогда бы это было менее забавно, – ответила она.
– А мне кажется, что вы просто боитесь Чезаре!
– С какой стати?
– Потому что вы, как только приехали в Рим, стали его любовницей, а он известен своей ревностью.
– Я не боюсь мужчин.
– Чезаре не похож на других мужчин. Санча, ненасытная Санча! Ты не можешь посмотреть на мужчину без того, чтобы не пожелать узнать его. Я вижу это по твоим взглядам… Я понял это сразу, как увидел тебя. Ты твердо решила, что мы непременно сыграем в эту игру, но хотела при этом сохранить собственную безопасность. «Пусть во всем будет виноват Джованни, – думала ты. – Обставим это как похищение».
– Неужели ты полагаешь, меня заботит, что могут подумать мои прежние любовники?
– Но даже ты боишься Чезаре.
– Мне никто не может навязать свою волю!
– Вот тут ты ошибаешься! Здесь, в этой комнате с запертыми дверями, тобою командую я.
– Ты забываешь, что минуту назад ты обвинял меня в том, что я сама все так устроила.
– Ах, хватит спорить! Санча, Санча!.. Она рассмеялась:
– Какой ты умелый и ловкий! Вот если бы в битве против Орсини ты проявил столько же решимости, как по отношению к трем беззащитным женщинам…
Он схватил ее за плечи и в злобе встряхнул, а затем, мгновенно успокоившись, заметил:
– Как я вижу, тебе, мадонна Санча, не нужны покорные возлюбленные.
– Я думаю о Франческе и Бернардине.
– А они уже наверняка в объятиях своих любовников. Они также все это время, пока ты решала, кого из двоих братьев предпочесть, обменивались взглядами, так что эти две парочки достаточно хорошо знакомы. Ну, зачем мы тянем время?
– И верно… – прошептала она.
Чезаре был в ярости, потому что шпионы незамедлительно донесли до него новость: Санча и Джованни проводят вместе целые дни.
Он ворвался в апартаменты Санчи. Женщины как раз расчесывали ей волосы и, хихикая, обменивались оценками своих любовников. Он подошел, сбросил со стола блюдо со сладостями и проорал женщинам:
– Вон!
Они в страхе убежали.
– Ты блудница! Ты стала любовницей моего брата! Санча пожала плечами:
– А почему это тебя удивляет?
– То, что ты отдаешься всякому, кто ни попросит, меня не удивляет! Но то, что ты посмела разгневать меня, – да, удивляет!
– Удивительно другое: то, что у тебя нашлось время на меня рассердиться… Ты же все время мучаешься завистью и ревностью к Джованни, мысли твои заняты только одним: Джованни – герцог, Джованни – любимчик отца и так далее.
– Замолчи! Неужели ты полагаешь, что я позволю тебе так меня унижать?
– А я не думаю, что ты можешь хоть чем-то мне помешать.
Она повернулась к нему, в ее синих глазах горело желание. Когда он так гневался, он был для нее куда желаннее, чем когда проявлял свою к ней любовь.
– Что ж, Санча, ты еще узнаешь. Подожди.
– А я не очень-то склонна к ожиданию.
– Ты – блудница, я знаю, и самая презренная блудница в Риме. Жена одного брата, любовница двух других. Неужели ты не знаешь, что весь город говорит о твоем поведении?
– И о твоем, дорогой братец, и о Джованни, и о святом отце… И даже о Лукреции.
– Лукреция ни в чем не повинна, – резко возразил он.
– Да неужели?
Чезаре подскочил к ней и отвесил пощечину, она в ответ вцепилась зубами ему в руку. Кровь брызнула на ее покрасневшую от удара щеку.
И вид крови привел его в совершенное безумство. Глаза его загорелись, он схватил ее за руки, и она закричала от боли.
– Не думай, что ты можешь обращаться со мной так же, как с другими!
– Чезаре, мне больно!
– Как приятно слышать! Именно к этому я и стремлюсь. И снова в руку его впились острые зубки, он был вынужден отпустить ее, и тут она бросилась царапать ему лицо. Оба были возбуждены битвой, он снова пытался овладеть ее руками, но она не далась, схватила его за ухо и принялась выкручивать.
Они катались по полу, и, как это бывает с такими людьми, ярость и желание слились у них воедино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97