От удивления девочка округлила глаза, губы ее стали подергиваться. Неужели власяница? Но ведь только монахи носят их, монахи и отшельники. Маленькую Анну, когда она терялась среди этих умных людей, постоянно охватывал неудержимый смех.
Заметив ее взгляд, Маргарет поднялась и сказала:
– Папа, становится прохладно.
Она застегнула ему мантию, сердясь на Анну за ее глупость, за то, что посмела хихикать над великим, святым человеком.
Томас, поняв, что произошло, улыбнулся Анне, та, зная его доброту, устыдилась. Встала и пробормотав, что у нее есть дела на кухне, быстро ушла.
Томас повернулся к дочери, и его улыбка стала очень нежной. Он вспомнил, как Алиса поинтересовалась, что происходит с его рубашками, почему их нет в общей стирке, и как Маргарет ответила за него, чтобы та не узнала правды; Маргарет не смогла бы вынести насмешек, которыми, как знала, осыплет его Алиса. «Мама, папины рубашки стираю я вместе со своими вещами. Так всегда было и всегда будет». «Ну и глупо, – заявила Алиса. – Зачем стирать самой, когда на это есть служанки?» Но Маргарет спокойно ответила, что это ее дело; и в голосе ее звучала такая решительность, что Алиса оставила эту тему.
Он предложил Мег погулять у реки и, когда они отошли, спросил:
– Хотела защитить меня от насмешек юной и беспечной девочки?
– Дурочка! – ответила Маргарет. – Мне хотелось влепить ей затрещину.
– Мег, ты слишком сурова к ней. Она еще совсем ребенок. Нельзя ожидать, что в ее возрасте все будут такими серьезными, как ты. Она хорошая девочка, по-моему, любит Джека, и Джек любит ее. Давай не требовать от нее ничего, кроме любви к нему.
– Папа, это все пустяки. Главное: как дела при дворе?
– События развиваются быстро, Мег.
– Король по-прежнему твердо настроен избавиться от королевы?
– Боюсь, что да.
– А если добьется развода, женится на Анне Болейн?
– Полагаю, что в этом и заключается его намерение. И пожалуй, Мег, твой отец скоро лишится всех почестей и вновь станет незаметным человеком. Ты улыбаешься, Мег. Можно подумать, я сказал тебе, что сколотил состояние.
– Зато ты опять будешь с нами. Займешь прежние должности в Сити…
– Вряд ли это будет легко, Мег.
– Ну и ладно. Я буду счастлива, если ты покинешь двор навсегда.
– Мы очень обеднеем.
– Мы будем богаты счастьем. Тебе не придется ездить в Европу или пропадать при дворе. Ты будешь с нами всегда.
– Каким счастливым будет тот день, когда я приду домой и скажу, что отказался от всех своих почестей!
– Самым счастливым в нашей жизни. А скоро он настанет?
– События, как я сказал, развиваются быстро. Король меня отпустит. Ему известны мои взгляды. Он не предлагал мне изменить их. Дает понять, что относится к ним с уважением. Поэтому думаю, Мег, что когда попрошу отставки, он охотно мне ее даст.
– Я с нетерпением жду этого дня.
– Неприятно, Мег, наблюдать быстрое падение тех, кто достиг больших высот. Я говорю о кардинале.
– Как у него дела, папа?
– Плохо, Мег, это прискорбно видеть, об этом прискорбно думать.
– Король больше не нуждается в нем?
– Маргарет, кардинал воздвиг ложных идолов. Поклоняется пышности, а не чести; путает богатство со славой, достающейся праведными трудами. Бедняга Вулси! У него очень много врагов; король его единственный друг… весьма ненадежный. Кардинал обидел леди Анну. Не допустил желанного брака с Перси; оскорбил в ней родственницу Элеоноры Кери, пытаясь отобрать у той должность аббатисы Уилтона; но самое худшее – она знает, что он убеждал короля жениться на одной из французских принцесс. Это опасные шаги по скользкому пути. Кардинал был слишком уверен в своих силах. «Кто такая Анна Болейн? – думал он. – То же самое, что ее сестра Мери». Потом он обнаружил свою ошибку, но возлюбленная короля становится его врагом. Злейшим, потому что король повинуется ей. Более того, Норфолк с Суффолком ждут, когда Генрих повернется спиной к некогда любимому человеку; тут они и набросятся на кардинала. Он жалкий, больной человек, Мег. Бедняга Вулси!
– Отец, он не был тебе истинным другом.
– Он истинный друг только собственному честолюбию; а теперь, несчастный, убеждается в вероломстве этого друга. Слава! Что в ней? Люди радуются, добившись славы, хоть и пустой; легкомысленно возносятся до небес, забыв о непостоянстве людского мнения. Что слава дает человеку? Пусть его превозносит весь мир, зачем она ему, если у него болит сустав? А у Вулси, Мег, много больных суставов и больное сердце. Его внешняя политика, некогда успешная, теперь терпит провал. Он возбудил против себя ненависть испанского императора, не снискав любви короля Франции. Наш король мало о чем думает, кроме развода с Екатериной и женитьбе на Анне Болейн. У Вулси сейчас одна надежда – удачное завершение процесса, который они с Кампеджо затевают в Лондоне. Если кардинал сможет обеспечить развод, то, вне всякого сомнения, надолго вернет расположение короля. Если нет… король повернется к нему спиной; тогда волки набросятся на милорда кардинала, а они безжалостны. Отомстят за все пренебрежения, припомнят множество обид.
– Что будет потом, папа?
– Потом, Мег, Вулси распростится со своей славой, пышностью и богатством. Больше не сможет величественно разъезжать по улицам Лондона. Дай Бог, чтобы мы не увидели его едущим в Тауэр.
– А что будет с тобой?
– У меня есть выход, Мег. Можешь быть уверена, королю я не особенно нужен. Он знает мои взгляды. И примет мою отставку. Это избавит его от неприятной задачи прогонять меня, потому что, Мег, он прогонит всех, кто не потакает его желаниям.
– Отец, я с нетерпением буду ждать твоей отставки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85