Видела самого короля. Он разочаровал ее своей суровостью и мрачностью. Казалось, подобные демонстрации, на его взгляд, – пустая трата времени и денег. Однако с ним находился принц Уэльский, несомненно, самый красивый на свете принц. Она аплодировала ему вместе со всеми, когда он ехал мимо на сером коне, очень статный, очень красивый в бархатном красном плаще, волосы его блестели, как золото, кто-то в толпе сказал, что лицо его по-девичьи миловидно и вместе с тем очень мужественно. Джейн показалось, будто принц, улыбавшийся и кланявшийся всем, задержал на ней взгляд. Она почувствовала, что краснеет; конечно же, он заметил ее благоговение и восхищение. Потом подумала, что он даже улыбнулся ей и, стоя там, была счастлива, что уехала из Нью-Холл, потому что там не могла бы удостоиться улыбки мальчика, который когда-нибудь станет королем.
Принц поехал дальше, но с Джейн что-то произошло; она больше не чувствовала себя такой уж глупой; и когда Томас рассказывал ей, как взошел на престол король Генрих, она жадно слушала и поняла, что это интересно. Томас обрадовался этому интересу, и когда они вернулись на Барку, прочел ей свои записки, сделанные в юношеском возрасте, когда его отправили в поместье кардинала Мортона. Записки он переводил для нее с латыни на английский, и ей очень понравилась история восшествия на престол Тюдоров; она плакала от жалости к двум маленьким принцам, убитым, как сказал Томас, в Тауэре по приказу их злобного горбатого дяди, Ричарда Третьего. Из-за смерти Артура плакать она не могла, потому что, будь Артур жив, тот прекрасный принц, что улыбнулся ей, не мог бы стать королем. Поэтому она решила, что смерть Артура не трагедия, а скрытое благодеяние.
Томас, восхищенный ее интересом, дал ей урок латыни; и хотя Джейн схватывала медленно, у нее появилась надежда, что она сможет кое-чему научиться.
Она много думала о красивом принце, но подслушанный однажды разговор испугал ее и обратил мысли к отцу принца – королю с каменным лицом.
Джон Мор приехал навестить сына и невестку. Человек с добрым лицом и проницательными глазами, он, как и Томас, был юристом.
Тесть потрепал Джейн по голове, пожелал счастья и спросил, не ждет ли она ребенка. Она покраснела и ответила, что нет.
До ее ушей донеслось, как он говорил Томасу, что жениться – значит запустить руку в мешок с угрями и змеями. На одного угря приходится семь змей.
Джейн не понимала, доволен тесть или нет выбором сына; и не могла представить, какое отношение имеют угри и змеи к ней с Томасом.
Но кое-что она поняла.
Джон Мор сказал сыну:
– А твоя глупость в парламенте стоила мне ста фунтов.
– Моя глупость?
– Послушай, сын. Меня несправедливо посадили в тюрьму по ложному обвинению. И освободиться мне удалось, только выплатив эти деньги. Весь Лондон понимает, что я заплатил за тебя штраф. Виновным был ты. Поскольку с таким жаром выступал против дотации, запрошенной королем, что парламент урезал ее чуть ли не вдвое. Король хочет показать подданным, что такого поведения не потерпит. Ты совершил глупость. Теперь алчные королевские глаза обращены в нашу сторону и, думаю, никогда не выпустят нас из виду.
– Отец, как депутат от Лондона, я счел своим долгом воспротивиться тому, что король опустошает карманы подданных.
– Как подданный, ты совершил глупость, хотя как член парламента, возможно, поступил по чести. Ты напрасно вмешиваешься во все, сын. Тебе никогда не добиться успеха на юридическом поприще, если не отдашь все умственные силы изучению законов и только. В Оксфорде я не баловал тебя деньгами…
– Да, верно, поэтому я часто бывал голодным и не мог заплатить за починку обуви. Мне приходилось петь под дверями богачей и бегать по двору перед сном, иначе я не смог бы заснуть от холода.
– И ты, сын, затаил злобу против меня?
– Нет, отец. Не имея денег на свои прихоти, я был вынужден отдавать всю энергию учебе; а знание – большее благо, чем кусок мяса на ужин, и познавал я не только законы!
– Томас, я не понимаю тебя. Ты хороший сын и вместе с тем глупец. Что ты делаешь, вместо того чтобы целиком отдаться изучению законов? Когда Эразм приезжал в Англию, вы проводили много времени… за разговорами, болтали, как я слышал, часами напролет, изучали вместе латынь и греческий… а мне хотелось, чтобы ты изучал законы. А что ты делаешь теперь, став признанным адвокатом высшего ранга и членом парламента? Ты, скромный подданный короля, вызываешь его гнев.
– Отец, когда-нибудь, если разбогатею, я верну тебе эти сто фунтов.
– Как же! – сказал Джон Мор. – Если разбогатеешь, об этом узнает король, и я сомневаюсь, что ты успеешь вернуть отцу эти деньги. Поскольку, сын… давай говорить потише… король о тебе не забудет. Думаешь, уже все позади? Ты совершил благородный поступок, отец уплатил штраф. Не надейся, что дело на этом кончится. – Он понизил голос еще больше. – Наш король бессердечен. Деньги – главная любовь его жизни; но кроме них он еще любит месть. Ты стал препятствием его любви и глубоко его ранил. Ты… молодой человек, уже привлекший к себе внимание своими сочинениями, твое имя известно в Европе, и ученые, приезжая в нашу страну, стремятся побеседовать с тобой. Ты поставил себе целью просветить народ и сделал это в парламенте. Вот твои слова: «Королевские сундуки уже ломятся от золота, добрые люди, а вы бедны. Поэтому, как член парламента, я не буду жалеть сил, чтобы изменить это положение». Король их не забудет. Поверь, он станет искать возможности показать тебе, что никто из его подданных – даже признанный ученый – не должен позволять себе нападок на короля и его возлюбленное Богатство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85