Король вначале слушал, но потом его начал утомлять этот неистовый фанатик, продолжавший излагать свои аргументы, с которыми королю трудно было согласиться. Георг многозначительно зевнул, но Гордон, даже если заметил раздражение монарха, то не подал вида.
Наконец, Георгу все это стало просто невыносимо.
– Оставьте, – сказал он, – остальное я прочту сам. При этих словах Гордону не оставалось ничего иного, как удалиться, но он не успокоился, не услышав никакой реакции со стороны короля. Он потребовал дополнительных встреч, во время которых обращался к королю с горячими речами, убеждая его, что многие протестанты дошли даже до того, что считают своего короля папистом, и требуют что-то предпринять.
Король, обеспокоенный поведением принца Уэльского, своих братьев, здоровьем принца Октавия и извечной американской проблемой, снова указал ему на дверь.
Но Гордон вызвал у него тревогу, и король послал за Нортом.
– Я начинаю думать, что этот Гордон склонен затеять беспорядки, а? Что?
– Ваше Величество, этот человек – прирожденный агитатор.
– Он утверждает, что меня подозревают в том, что я папист. Что? Разве они не знают, что моя семья всегда была строго протестантской. Он просто дурак.
– Дурак, Ваше Величество. Он устраивает собрания. У него повсюду есть последователи.
– Не думаю, что протестанты столь уж неистовы в своих религиозных чувствах, а?
– Сир, я посылал людей на эти сборища. Здесь дело не столько в религии. Он привлекает чернь, а чернь всегда рада случаю поучаствовать в беспорядках.
– Наверное, следует найти способ остановить его. Норт согласился, что это прекрасная идея.
Норт со своей способностью предпринимать ошибочные действия, попытался откупиться от лорда Гордона, пообещав ему денег и пост в парламенте, если он уйдет из Ассоциации протестантов.
У Гордона засверкали глаза. Деньги?! Но они не нужны ему. У его семьи их достаточно. Пост в парламенте, который ему не дадут занять? Ему никогда не удавалось удержаться на каком-либо месте.
Лорду Гордону нужна была слава, и теперь он видел, что сможет добиться ее. Норт, вероятно, боится, если пытается подкупить его. Это лишний раз подтверждает, каким могуществом обладает он – Гордон!
Лорда Гордона пьянила собственная мысль. Они никогда не слушали его в парламенте? Ну что ж, пусть увидят, что есть люди, готовые его слушать всегда.
Двумя днями позже в газете «Паблик Эдвертайзер» появилось объявление. Все члены Ассоциации протестантов должны собраться на Сент-Джордж-Филдз, где будет проведен массовый митинг и выработан план действий. Все участники должны надеть голубую кокарду, дабы отличаться от прочей публики.
День выдался знойный и душный. Приехав на Сент-Джордж-Филдз, лорд Гордон пришел в восторг, когда увидел какая собралась публика. Там были тысячи людей с голубыми кокардами и множество без них, ибо лондонский люд никогда не мог устоять перед соблазном поучаствовать в зрелищах. Чтобы позабавиться, сюда со всех концов города стекались люди.
Лорда Гордона встретили бурными приветствиями, и в его глазах отразилось удовлетворение. Именно этого он всегда добивался. Он обратился к собравшимся, сообщив им, что собирается пойти в парламент с петицией об отмене «Закона о снятии ограничений с католиков».
В ответ на его заявление раздались рукоплескания; небольшие группы членов Ассоциации маршировали по полю, распевая гимн, а когда пришло время, они выстроились в стройные ряды и направились к зданию парламента.
По пути к ним присоединились люди, вышедшие на улицу просто поглазеть. Толпа приобретала угрожающие размеры.
Я им еще покажу, думал лорд Гордон. Он не сомневался в том, что после этой сессии парламента Закон будет отменен, а сам он станет героем дня и предстоящих лет. Он будет назначен премьер-министром, потому что его поддерживает народ. Ему виделось славное будущее.
Толпа хлынула ко входу в здание парламента. Некоторые несли плакаты с надписями «Нет папству!» Когда начали прибывать министры, чернь стала глумиться нам ними, бросать в них отбросы, срывать с них камзолы и шляпы. Однако никто серьезно не пострадал. Гордон был несколько разочарован, ибо даже весьма потрепанные толпой, члены парламента не проявляли страха перед собравшейся на улице чернью.
Войдя в зал, Гордон представил парламенту свою петицию. Ее заслушали, но она была полностью провалена, так как за нее было подано всего пять голосов.
Гордон встревожился. В его власти было побудить толпу к насилию, но если он сделает это, то его обвинят в измене, а если не сделает, то петиция будет окончательно отменена и на этом все кончится.
Он вышел из здания и обратился к народу:
– Его Величество – хороший и милостивый король, и если он узнает, что народ окружил здание парламента, он прикажет своим министрам отменить этот закон.
Гордон вернулся в зал заседаний, и там его спросили, не собирается ли он привести сюда своих друзей. Поднялся один из членов парламента и предупредил его, что если он действительно притащит их сюда, то для начала он проткнет самого лорда Гордона своей шпагой.
Лорд Гордон побледнел. Насилие возбуждало его, но только тогда, когда было направлено на других: и именно потому, что он сам так боялся его, ему нравилось видеть, как страдают другие.
Он повернулся и вышел, чтобы еще раз поговорить с толпой.
В его власти было распустить ее, и по его слову, толпа начала постепенно рассеиваться.
Георг отправился в Кью, чтобы навестить королеву. Она чувствовала себя не так хорошо, как обычно во время других своих беременностей. Он подумал, что это, вероятно, связано с ее беспокойством о здоровье Октавия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120