Но отец не позволял ему ехать в Англию.
Георг Людвиг, курфюрст, завидует своему сыну. Узнав об этом, он почти перестал переживать из-за того, что поездка в Англию сорвалась. И первой это заметила Каролина.
Он улыбнулся ей. У него хорошая жена.
Он подошел к ней, взял ее за руку и заставил сесть рядом с ним. Георг Август всегда лучше чувствовал себя сидя, когда нехватка дюймов была не видна.
– Итак, – сказал он, – я не поеду в Англию. Тебе это приятно?
– Мне всегда приятно, когда ты рядом, в Ганновере. Но я уверена, что было бы очень полезно, если бы ты поехал в Англию. Когда мы будем там… если мы будем там… соперничество между тобой и отцом продолжится. И я хотела бы заручиться поддержкой англичан, чтобы они были на твоей стороне, а не на стороне отца.
Он поцеловал ее. Она умная женщина… насколько женщины вообще могут быть умными. Ему повезло, что у него такая жена… и такая милая любовница, как Генриетта Говард. Обе женщины так обожали его, что не доставляли никаких хлопот. Генриетта очень скромно вела себя в присутствии Каролины, и намеком не выдавая, что пользуется особым расположением мужа принцессы. А Каролина продолжала относиться к Генриетте, как к подруге. Конечно, она знала о его интимной связи с Генриеттой, но приняла любовницу как необходимость для такого страстного мужчины, как он.
В этот момент он не сомневался, что любит Каролину больше всех на свете.
* * *
Конфликт между курфюрстом и сыном обострился. София пригласила к себе Георга Августа и Каролину, чтобы обсудить положение. Курфюрст очень сердился и главным образом на Каролину. Он всегда с почтением относился к своей матери и презирал сына. Но то, что и Каролина повернулась против него, вывело Георга Людвига из себя. Он ценил ее благоразумие и охотно взял бы себе в союзники, но она приняла сторону мужа, и курфюрст видел в ее поступке не естественный шаг, а просто глупость.
Напряжение нарастало. Из Англии пришло сообщение, что королева Анна при смерти.
– Теперь уже недолго, – сказала София Каролине.
Они устроились на лето в Герренхаузене: София всегда чувствовала себя там лучше, чем в любом другом месте. Она каждый день гуляла в парке и любила, чтобы с ней был компаньон. И таким компаньоном почти всегда оказывалась Каролина.
Беседа неизменно шла об Англии. Больше того, София всякий раз выражала неудовольствие, если затрагивалась иная тема. Каролина часто пыталась перевести разговор на другой предмет, боясь, как бы свекрови не повредило возбуждение, охватывавшее ее при одном только упоминании об английском троне. Временами курфюрстина выглядела на свой возраст – ей было восемьдесят четыре. К ее негодованию, Софию начала мучить одышка, и Каролине приходилось заставлять ее сесть отдохнуть.
Это раздражало Софию, которая в таких случаях спрашивала, не думает ли Каролина, что это она при смерти, а не королева Анна.
Анна слабела день ото дня, состояние ее все ухудшалось. Приходили сообщения, что она беспрерывно молится за своего сводного брата, благоволит к якобитам и даже будто бы написала завещание, которое должно быть вскрыто после ее смерти: в нем она, похоже, называет Якова своим наследником.
– Георг Август должен поехать в Англию, – твердила София. – Ох, Каролина, должен! Он должен показать им, что будет хорошим протестантом. Нельзя откладывать его отъезд. Георг Людвиг выжил из ума, иначе бы не ставил палки в колеса. Он позволяет зависти заглушить здравый смысл.
Каролина согласилась, что Георгу Августу надо поехать, и, когда они обсуждали, как образумить Георга Людвига, прибыл курьер с письмами из Англии.
София и Каролина вернулись во дворец, где курфюрст принимал курьера. Они ждали известий в апартаментах Софии. Но Георг Людвиг не передал им никакого сообщения, и они пошли к нему сами.
Он удивленно взглянул на них и даже не поздоровался, но София была слишком взволнована, чтобы обратить на это внимание.
– Какие новости? – спросила она.
– Письмо от королевы Анны, – буркнул курфюрст.
– От королевы? Что она пишет?
– Она раздосадована предположениями о приезде в Англию Георга Августа. Она не хочет, чтобы он приезжал.
– Она не хочет видеть Георга Августа?
– Это странно для вас, а не для нее. А фактически она намекает, что если кто-нибудь из нашей семьи при ее жизни ступит на землю Англии, она изменит документ о престолонаследии.
– Не верю. – У Софии началась одышка.
Георг Людвиг подошел к столу, взял письмо и вручил его матери.
Она прочла письмо и побледнела. Георг Людвиг точно передал его содержание. София почувствовала, как у нее слабеют ноги, и схватилась за стол, чтобы не упасть. Не осталось ни уверенности, ни надежды.
Трон, еще недавно такой близкий, вдруг начал удаляться. Как много зависит от каприза женщины, которая уже давно бы должна быть мертвой, но продолжает упрямо цепляться за жизнь.
Королева в один момент могла разрушить все их надежды. И, конечно, если бы им предстояло унаследовать трон, они уже были бы в Англии.
Георг Людвиг обратился к ней непривычно ласково.
– Садитесь. У вас немного взволнованный вид.
София села, не выпуская письмо из рук. Она пыталась еще раз перечитать его, но буквы плясали перед ее глазами.
Георг Людвиг внимательно наблюдал за ней. Она вернула ему письмо.
– Это минутная слабость, – проговорила курфюрстина, – сейчас мне уже лучше.
* * *
Курфюрстина сидела у себя в покоях и писала письмо своей племяннице, герцогине Орлеанской, знаменитой интриганке и сплетнице Французского двора. Это стало привычкой – писать племяннице, в особенности, когда София бывала огорчена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132