Горожане быстро заметили, что хотя он наклонял голову, отвечая на приветствия, и прикладывал руку к сердцу, показывая, что намерен быть для них очень добрым королем, он не улыбался.
Рядом с ним сидела гораздо более симпатичная персона. Принц Уэльский. Молодой человек. Не то чтобы красивый, но с приятным выражением лица, с хорошими манерами. Казалось, его великолепное одеяние приносит ему наслаждение, а любезные улыбки свидетельствовали, что ему нравится народ, приветствующий его.
«Да, этот человек, – решила толпа, – радуется прибытию в Англию.
– Боже, благослови принца Уэльского! – выкрикнул голос, и зрители тотчас подхватили это приветствие.
Молодой человек приложил руку к сердцу и поклонился.
– Не делай этого, – резко осадил его король.
– Но…
– Я сказал, не делай. Кланяться буду я. А ты сиди тихо и ничего не делай.
Приветливое выражение на лице Георга Августа моментально сменилось ненавидящим, но он быстро подавил неприязнь, потому что понимал: на него устремлены тысячи глаз.
– Принц Уэльский! – продолжала кричать толпа. Георг Август еле сдерживал свой восторг. Им понравился он, а не отец. Это был триумф. Они приняли его, как никогда не будут принимать отца. Как он хотел, чтобы Каролина видела его в этот момент!
Значит, ему запрещено кланяться. Очень хорошо. Он может выражать свою доброжелательность улыбкой. Толпа будто поняла, в чем дело, и продолжала его приветствовать.
Король заметил это и еще больше помрачнел.
«Я рад, что мы приехали в Англию, – думал Георг Август. – Эта страна создана для меня».
Он уже планировал, как устроит свой двор, который будет соперничать с отцовским. И эта мысль доставила ему огромное удовольствие.
За королевской каретой следовали экипажи с ганноверскими друзьями и слугами, которых Георг привез с собой.
В одном из них сидели две женщины: одна высокая и худая, другая маленькая и толстая. Они выглядели будто специально придуманные комические персонажи. Бледные щеки одной покрывали пунцовые румяна, а багровые щеки другой были осыпаны белой пудрой. Парик одной пламенел огненно-рыжим цветом, а другой был густо-черным.
– Кто это такие? – закричали в толпе. И быстро раздался ответ:
– Это его любовницы.
Вот случай, которого ждали зрители. Наконец-то Георг им понравился. Он насмешил их, а они больше всего любили посмеяться.
– Так ему нравятся такие женщины? Что же он за человек, если привез их к нам из Германии?
– Взгляни только на нее. Я имею в виду каланчу… А вторая слониха! Посмотри на нее. Ты когда-нибудь видел такое чучело?
– Зачем он привез их к нам? Он думает, мы не можем предложить ему получше?
Королевские любовницы тут же получили прозвища – Каланча и Слониха. И потому, что одна была высокая и худая, а другая маленькая и толстая, они стали поводом для непристойных шуток, которые эхом расходились по толпе.
В кофейных якобиты напоминали друг другу и тем, кто прислушивался к ним, о жестокости короля к жене, которая даже сейчас, в такой торжественный день, томится в тюрьме, куда он заточил ее много лет назад.
– И этого человека вы привезли к нам! – кричали якобиты. – Человека, который не удосужился научиться говорить на нашем языке и улыбаться.
И даже те, кому было все равно, кто сядет на трон – Стюарты или гвельфы, – согласились, что новый король – мрачный тип.
Грянули пушки Тауэра; лорд-мэр и отец города приветствовал короля, а в это время протоколист читал его торжественную речь. Затем через Лондонский мост процессия подъехала к собору святого Павла, где собрали детей, и они пропели «Боже, храни короля!» Кругом развевались флаги; карета, сверкая стеклом, проплывала под триумфальными арками, палили пушки, и гудели колокола всех лондонских церквей.
Некоторые горожане уже напились, потому что вино лилось рекой, и среди криков «Боже, храни короля!» можно было разобрать и ругательства.
Если король их и слышал, то не подал вида. Он мечтал только о том, чтобы процессия скорей проехала по улицам его столицы и все эти никчемные глупости окончились. Тогда он наконец отдохнет в Сент-Джеймсском дворце. Он находил своих новых подданных чересчур легкомысленными. Сегодня они приветствовали его, но точно так же они выкрикивали бы приветствия и Якову, если бы им предложили его в качестве короля. Больше всего они радовались бесплатному вину и выходному дню.
Наконец впереди показался Сент-Джеймсский дворец. Король с удовольствием подумал, что день идет к концу. Остался еще банкет и очередные заверения в лояльности, а потом – удобная постель.
Георг Август выглядел счастливым триумфатором. Ни у кого не оставалось сомнений в его теплых чувствах к новой стране! Берншторф прав, за ним нужен глаз да глаз, в особенности, когда появится его умная жена.
Король выслушал речи с заверениями в лояльности, провел заседание государственного совета и пошел спать.
А на улицах продолжался праздник. В небо взлетали огни сотен фейерверков. Молодежь и люди постарше пели и танцевали, ссорились и любили друг друга. Это был типичный праздник жителей английской столицы, которые никогда не упускали возможность повеселиться. В дни правления пуритан веселье не одобрялось, и теперь лондонцы наверстывали упущенное.
– Да здравствует король Георг! – пели протестанты.
– Будь проклят король Георг! – пели якобиты.
А новый король Англии крепко спал в новом дворце, который, увы, был далеко от Ганновера, теперь любимого им еще больше, чем прежде.
БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЯ ГЕОРГА!
С палубы корабля, везшего ее в Англию, Каролина заметила смутные очертания острова, которому было суждено стать ее домом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132