Но ему подайте Мэри. Разве это неправильно и несправедливо? Одна из первых красавиц непременно должна быть его любовницей! Почему она этого не понимает?
Принц мурлыкал себе под нос песню, которую услышал от одного из придворных:
Что там за глупые шутки? Кто при дворе красивей? Одни клянутся, что Мэри, Другие кричат, что Молли.
«Я – за Белленден», – подумал принц.
Он не умел скрывать своих чувств, и она была не единственной, кто заметил его внимание. Просто возмутительно, что желания принца Уэльского до сих пор не удовлетворены!
Принц не сомневался, что со временем она все равно станет его любовницей. Она не была скромницей, так зачем же откладывать? Он догадывался, что, подобно большинству людей при дворе, она чего-то от него добивается. Но чего она может добиваться, кроме денег?
Как и многие экстравагантные юные леди, она испытывала финансовые трудности. Принц об этом знал, потому что слышал ее жалобы на неоплаченные счета. Значит, надо воспользоваться случаем и дать ей понять: если она станет его любовницей, у нее будет достаточно денег и никаких забот со счетами… до тех пор, пока она ему нравится.
Мэри кончила петь и села в алькове павильона с Маргарет Медоуз и миссис Клейтон.
Принц направился к ней, но не прямо, а останавливаясь по пути, чтобы поболтать. Ему казалось, что таким образом он маскирует свое намерение быть поближе к Мэри.
Наконец он подошел к столу, за которым она сидела, и поклонился всем трем дамам.
– Прекрасная песня, – сказал он и сел рядом с ними. Потом вынул из кармана кошелек и высыпал его содержимое на стол. Женщины недоуменно смотрели на него. Принц начал считать деньги.
– Похоже, у меня много денег, – он улыбнулся и стал складывать деньги в кошелек, позвякивая гинеями и не сводя глаз с Мэри.
Но Мэри спокойно смотрела мимо него с таким видом, будто ее совершенно не занимают его действия.
По просьбе принцессы начала петь Молли Липл. Дамы молчали. Принц с улыбкой и с ожиданием смотрел на Мэри, а Мэри с каменным лицом смотрела вдаль.
Георг Август навестил принцессу в ее апартаментах. Она отдыхала, лежа в постели. Он жестом попросил придворных дам выйти, подошел к кровати и поцеловал жену.
– Это карашо, что ты отдыхаешь. Как ты себя чувствуешь, моя торогая?
– Хорошо, но буду очень рада, когда появится ребенок. Приходится долго ждать.
– У тебя всегда в таком положении трудное время. Ты уверена, что правильно рассчитала срок? Ты раньше ошибалась, помнишь?
– Уверена. Каупер и Клейтон заботятся обо мне. И миссис Говард тоже.
При упоминании о Генриетте принц был немного шокирован.
– О, они хорошо обо мне заботятся. Они считают, что мне нужен доктор вместо повитухи.
– Вместо повитухи? Мужчина! Каролина, это невозможно.
– Конечно, невозможно. Фрейлины говорят, что во Франции королевские дамы пользуются услугами акушеров, а не повитух. Якобы, акушеры искуснее… И для женщины это безопаснее. Но у меня будет принимать роды повитуха. Я не хочу, чтобы сэр Дэвид Гамильтон помогал мне.
– Я тоже не хочу.
– Мне придется побранить этих дам.
– Они желают тебе добра, но ты их все же побрани.
– Я чувствую себя карашо… очень карашо. И я хочу поговорить с тобой о премьер-министре.
– Да, что такое?
– Он просит аудиенции. По-моему, он предпочел бы служить тебе, а не королю.
Глаза у принца засияли от удовольствия.
– Конечно, ты должен сказать, что нам надо быть осторожными.
– О да, мы должны быть осторожными.
– Если король узнает, что премьер-министр говорил с тобой о делах, то очень рассердится. Он моментально вернется из Ганновера.
Принц кивнул, но глаза у него триумфально засверкали.
– Эти недели в Гемптоне прошли удивительно хорошо. Принц опять кивнул.
– У меня была возможность часто видеть тебя. Ты показал им, каким будешь королем.
– А ты – королевой. Каролина положила руку на живот.
– Ох, я должна носить детей. Для женщин это главное.
– Но я всегда буду делиться с тобой, Каролина, своими мыслями. Нет никого, с кем бы я мог говорить так, как с тобой.
– Ты очень добр ко мне. Нам надо быть осторожными с Тауншендом. Не послать ли за ним сейчас? Я оденусь, и мы можем принять его на галерее королевы. Ты согласен?
Принц с жаром кивнул.
– Мне кажется, король хочет, чтобы Англия приняла участие в войне. Как ты думаешь, это будет хорошо для Англии? Для Ганновера – конечно, хорошо, но вот для Англии… Народ не хочет войны. Как ты считаешь, стоит Англии объявлять войну, пока ты являешься блюстителем и заместителем короля?
– Нет, это плохо. Я не позволю.
– Я так и думала, что ты не позволишь. Сейчас я позову своих фрейлин и присоединюсь к тебе. Я пошлю сказать Тауншенду, чтобы он пришел на галерею.
* * *
В длинном свободном платье, скрывавшем, что она почти на сносях, Каролина прогуливалась по галерее королевы, находясь между принцем и премьер-министром.
Тауншенд говорил:
– Англия никогда добровольно не вступит в войну ради интересов Ганновера.
– Да, этого нельзя делать. Ни в коем случае! – поддакнул ему принц.
– Меня радует поддержка Вашего Высочества, – продолжал Тауншенд, – потому что кабинет министров такого же мнения. Эскадру в Балтику послали вопреки моему совету. Тогда заявили, мол, это надо, чтобы защитить нашу торговлю. Но на самом деле наша торговля не нуждалась в защите. Защитить хотели Бремен и Верден… в интересах Ганновера.
– Ганновер должен сам сражаться за свои интересы, – провозгласил принц.
– Король так не думает.
– Король – дурак, – выпалил принц. Каролина и премьер-министр потупились.
– Я повторяю, он дурак, – продолжал Георг Август. – Он, должно быть, предпочитает Ганновер Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132