Она тогда совсем не зн
ала его имя, это она потом узнала, когда его уже расстреляли. «Рассказывал
о собрании драматургов в связи с делом Киршона». На этом запись кончаетс
я. Это переписано в 50-е годы, понимаете. Причём на другой день такая запись,
Елена Сергеевна в реальном дневнике записывает: «Михаил Афанасьевич ве
сь день пролежал в постели, чувствует себя плохо, ночь не спал, я тоже разб
ита совершенно. И этот вечер вчерашний, дурацкий, действительно сходили
в гости. Один пристаёт с вопросом: почему он не ходит на собрание писателе
й? Другая Ц почему он пишет не то, что нужно? Третья Ц откуда автор достал
экземпляр своей же книги?» В 50-е годы она всё это сокращает. «М.А. весь день п
ролежал в постели, чувствует себя плохо, ночь не спал. Такие вечера действ
уют на него плохо. Один пристаёт: почему он не ходит на собрание писателей
? Другой почему пишет не то, что нужно? Третий откуда достал экземпляр «Бел
ой гвардии», вышедшей в Париже?» Тут дело ещё в том, что они находятся в сре
де, в которой (как потом уже это всё, увы, пришлось выяснить через архив ФСБ)
одни осведомители Ц все, все, кроме, кажется, матери, которая ещё тогда бы
ла жива. Причём их даже нельзя обвинять, потому что, каким образом они дали
согласие? Один сидел, и его выпустили с подпиской… Двух людей из этих прис
утствующих расстреляли. Судьбы этой Иветты я не знаю. Двух людей расстре
ляли. Всё это драмы, понимаете. Нужно, совершенно необходимо, чтобы мы знал
и, когда читаем запись, что это Елена Сергеевна записала в 37-м году в такой
формулировке, понимаете?
А люди читают не то, я множество могу записей привести, есть гораздо более
разительные примеры. Иногда вдруг люди удивляются: ой, надо же, как она не
боялась так писать. Хотя она потом это приписала. Например, арестовывают
Ягоду, «читаю газету, чудовищный человек Ягода». И дальше она вписала в 50-е
годы: «Помню, когда был Михаил Афанасьевич у Горького, он пришёл, я его спр
ашиваю (у меня тут записано, но я уже не буду отвлекать внимание публики, п
оэтому так, близко к тексту пересказываю), я его спрашиваю: «Ну, как?» А он по
казал мне, что там за каждой дверью вот такое ухо». В момент, когда Ягода ар
естован и ещё не расстрелян, она в дневнике не рискнула бы это написать, ск
орее всего. Ну, хорошо, я знаю, Владимир Иванович знает, что это не дневник, н
о большинство не знает. Вот судьба наследия. Грустная история.
А.Г. А каким образом вы оказались на стороне добрых сил?
Владимир Немцев : Я должен сказать, что завидую этой осведомлё
нности Мариэтты Омаровны. Я до сих пор не допущен до архива Булгакова. Мож
ет быть, если бы настоял сейчас, была бы такая возможность. Но, с другой сто
роны…
М.Ч. Воспоминания сильные, да?
В.Н. Да, конечно. Я тогда ещё был аспирантом (мы с Мариэттой Омар
овной познакомились в 83-ем году), и на этой почве как раз нас общие интересы
сблизили. Так вот, если бы сейчас я до архива этого добрался, то, может быть
, ничего нового там не нашёл, потому что почти всё тот человек, о котором мы
говорили, опубликовал, не будучи филологом…
М.Ч. Но зато помните ваши беседы тогдашние там?
В.Н. Да, идеологическая обработка, беседы идеологические.
М.Ч. Как вам объясняли, как вы должны заниматься.
В.Н. Как я должен поступить, чтобы мне то-то и то-то сделали. Это
тоже ситуация, близкая к булгаковской или к книгам Достоевского, что-то в
роде этого. Поэтому это всё печально. Но надо сказать, что в булгаковедени
и вот эти противоречия и вот эти особенности как раз острее всего прояви
лись. И благодаря этому литературоведение наше, отечественное проявило
сь в своих различиях явственнее всего Ц благодаря наследию Булгакова.

А.Г. Вот, смотрите, в истории с архивом, которая, вы сказали, так и
ли иначе совпадает с творческом Булгакова, уже есть две темы, почти два жа
нра Ц это некая мистика происходящего и сатира на то, что происходит вок
руг. И многие считают это основными темами творчества Михаила Афанасьев
ича. Я предлагаю обсудить, в какой пропорции он был сатириком или мистико
м и современное состояние булгаковедения. Всё-таки как определяют этот
феномен ХХ века?
М.Ч. Пусть Владимир Иванович расскажет.
В.Н. Я, например, не поддерживаю ту мысль, что Булгаков был сати
риком. Сатириком он был до 26-го года. Когда Мариэтта Омаровна об этом говор
ила (на конференции 12-летней давности было сказано это), тогда он ещё не был
интеллигентом. Булгаков тогда своё мировоззрение, мировидение ещё проя
снял. И он с отвращением потом отзывался о своих сатирических произведен
иях, о фельетонах. Посчитал, видно, что так писать не надо. Он всё-таки стрем
ился к более высоким сферам искусства и видел в себе серьёзного писателя
. Такими писателями Зощенко, Платонов были, хотя они порождали и сатириче
ские какие-то наблюдения, образы.
Меня могут поправить, что у Булгакова в «Мастере и Маргарите» много сати
рических страниц, но я считаю, что это просто стилистическая находка, аде
кватная эпохе, потому что полнокровных сатириков тогда уже не было. И хот
ь Булгаков видел, что роман не будет напечатан при его жизни, тем не менее,
он просто не мог современную Москву по-другому показать.
Вот тут резкая грань проходит: роман Мастера и современная Москва, совре
менные страницы. Там высокий реализм, а здесь какая-то сниженная действи
тельность, сниженная жизнь. И она может кому-то показаться сатирической,
но Булгаков просто такой жизнь увидел, он здесь каких-то чисто сатиричес
ких персонажей и положений, я думаю, не создал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86