– Представление кончено. Жаль, что мы не догнали до дюжины!– Идём спать на вокзал, – решил Горжин. Утром они познакомились там с одним моряком, искавшим кочегара и рабочих для подноски угля. Они пошли с ним на пароход, в то время как дед Андрей писал донесение, что трое военнопленных австрийцев, переданных вчера городской управе для неизвестных целей, убежали ночью, о чем он и ставит в известность коменданта города. Он просит его, чтобы тот обратился в полицию для немедленного розыска и задержания. Подписав эту бумагу, старик плюнул:– И все это из-за идиота писаря.Пароход «Дмитрий», на который они нанялись, грузил арбузы и муку. Они договорились с капитаном, что Горжин и Марек будут работать матросами, а Швейк займёт место кочегара, за что они получат кроме харчей по двенадцати рублей в месяц, и что за первый месяц капитан им даст денег вперёд, чтобы они могли купить сапоги.И они снова направились в город, звеня денежками в кармане. Вернулись они поздно ночью в новых сапогах. На пристани было много солдат и городовых, наблюдающих за тем, чтобы при отправке рекрутов, которых провожают целые семьи, не доходило дело до беспорядков, принимавших иногда огромные размеры.Капитан их уже искал. Он показал новым матросам, где они будут спать, а с Швейком прошёл в машинное отделение, познакомил его с другими кочегарами – двумя киргизами, не знавшими ни слова по-русски. Они сидели, поджав ноги, вокруг чана с конским мясом, на полу кабинки, прилегающей к котлу. Капитан им что-то сказал, чего Швейк не понял, а они, держа грязными, очевидно, давно не мытыми руками покрытое угольной пылью мясо, ничего ему не отвечали, но пытливо осмотрели нового помощника. Швейк, желая быть вежливым, кивнул им головой:– Здравствуйте, черномазые!– Салям, – кивнул ему один из них куском мяса.– Салам Салам – по-чешски колбаса. (Прим. пер.).

? Это у меня есть. У меня хороший кусок краковской и хлеба достаточно, – сказал Швейк по-чешски, не зная о том, что слово «салям» служит у киргизов приветствием. Он вытащил из кармана промасленный свёрток:– Видите, ребята, я рад тому, что это вы называете тоже саламом. Зачем бы это называть колбасой, раз это салам? Не правда ли? Швейк раскрыл нож, отрезал кружочек, очистил с него кожицу и начал есть. Киргизы на него посмотрели и отсели подальше, таща за собою чан.– Ну, вы мне не мешаете, – добродушно сказал Швейк, – места хватит. А не хотите ли попробовать? Это хорошая, правильно сдобренная колбаса.Он протянул руку с колбасой и, показывая на нож, предлагал им отрезать. Это предложение заставило киргизов отодвинуться от него ещё дальше, к самой стене.Полагая, что не понимают его искреннего предложения, Швейк подошёл к ним и поднёс салам к носу одного киргиза. Тот с бешенством его отстранил и крикнул на него:– Не надо, свинья черпая!– Возможно, что она из чёрной свиньи, – приятно улыбнулся Швейк, – но все-таки она хорошая, и ты её можешь отрезать и есть. Другие вон жрут ослиное мясо, и то ничего, а ты не мог бы съесть кусок свинины? А откуда ты знаешь, что свинья была чёрная?И он снова протянул руку с колбасой киргизу. Киргизы подпрыгнули, вскрикнули: «Сегей!» и по лестнице побежали вверх, откуда через минуту до Швейка донеслись их возмущённые крики и успокаивающий голос капитана.– Черт их знает, что они хотят, – буркнул Швейк про себя, в то время как голоса не утихали. – Я хотел их угостить, а они как собаки.Он не знал, что киргизы не едят свинины и что они от неё сторонятся. Через некоторое время оба кочегара вернулись и опять начали немытыми лапами вылавливать из котла мясо. Швейк поужинал и решил выбросить из окна куски оставшегося салама.Он немного приоткрыл люк и бросил, но ветер занёс шелуху назад, и пара кусочков упала в чан киргизов.– Сегей, сегей! – закричали они, показывая руками в чан, а Швейк, полагая, что его упрекают в том, что он это сделал нарочно, старался их убедить в противном:– Ну, небось вы мной не брезгуете, грязные поросята! Но-но, только не кричи! Я это выну, если ты не хочешь так жрать.Он наклонился над чаном, вытащил нож и, ловя в рисе куски колбасы, продолжал:– Ты видишь, что я не лезу туда лапами. Я знаю, как нужно по-братски относиться к другому человеку. Да не толкай ты меня, – предупредил он, когда один из кочегаров толкнул его, и Швейк увидел в его раскосых глазах выражение ужаса и бешенства. – Или, черт тебя возьми, я тогда не буду вылавливать!Кочегар ещё раз толкнул его с другой стороны, и это поставило Швейка на ноги.– Не хочешь ли ты, сволочь, турецкая твоя душа, со мной ругаться?Он толкнул киргиза. В ответ на это он получил пощёчину, а другой кочегар бросил в него тяжёлым овчиным полушубком. Это уже вывело Швейка из себя.– Так вы, татарская чернь, обращаетесь со мной так? А, черт вас возьми, я вам покажу теперь Прагу!Он вырвал из рук киргиза полушубок и начал им бить направо и налево. Они схватили этот полушубок за другой конец. Швейк дёрнул за рукав и оторвал его. Это было тяжёлое массивное оружие, и когда он ударил одного по голове, то уже другой должен был его поднимать. Швейк понял, что сила на его стороне, и у него вырвался победный крик:– Вон отсюда! Я тут хозяин!И киргизы, словно неожиданно начали понимать по-чешски, вылетели на палубу, а Швейк за ними. Но тут подошли на помощь своим землякам другие киргизы, работавшие на пароходе, а на помощь Швейку поспешили Марек и Горжин. На палубе разгорелось побоище. Прекратила битву полиция, привлечённая на пароход шумом и криками. По крикам она узнала, что дерутся австрийцы и с большим удовлетворением арестовала их и увела, не обращая внимания на просьбу капитана, чтобы арестованные сняли сапоги, которые были только что куплены на его деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118