– Верно. Я доверяю ей. Ну так как, может, все-таки ты передумаешь и придешь сегодня на обед в Бек-Хаус? Тебе это пойдет на пользу, да и Эмили очень огорчилась, когда ты отклонила ее приглашение.
– Возможно, пойду. – Пола наморщила лоб. – Как ты думаешь, они с Уинстоном что-нибудь о нас подозревают?
– Ни в коем случае. Они считают, что мы возобновили дружеские отношения, только и всего.
Она не совсем разделяла его уверенность. Однако ей не хотелось сеять в нем сомнения, и она только сказала:
– Я не смогу попасть туда до восьми. Мне надо поехать домой – проведать Лорна и Тессу, а затем придется навестить Джима в больнице.
– Ну что ж. Иного я бы от тебя не ожидал. Ты слишком добрая и чувствительная женщина, чтобы в подобное время отвернуться от Джима. За ленчем ты сказала, что ему немного лучше. Каков общий прогноз?
– Вчера доктор сказал мне, что его могут выписать через несколько недель, если процесс выздоровления пойдет, как сейчас. Он уже не испытывает прежней подавленности и методы психиатрического лечения идут ему на пользу. – Она покачала головой. Беспокойство вновь вспыхнуло в ее душе – Но нервные срывы – штука сложная. Одни выздоравливают быстро, а другие приходят в себя месяцами. К тому же нередки и рецидивы. – Пола поколебалась и добавила почти неслышно: – Я все еще никак не могу решиться сказать ему о моем намерении стать свободной.
– Я знаю, тебе нет нужды повторяться, – быстро, но Мягко проговорил Шейн. – Мы же договорились подождать, пока Джим вновь придет в норму и будет в состоянии адекватно реагировать на все происходящее вокруг, и уж потом сообщить ему, что ты хочешь получить развод. Я не оспариваю нашу договоренность. Что еще нам остается делать? Я хотел бы в дальнейшем жить в мире с самим собой и знаю, что ты – тоже.
– Да. О, Шейн, спасибо за твое понимание и, прежде всего, за твою любовь. Не знаю, что бы я делала без тебя.
Он заключил ее в объятия, поцеловал, и несколько минут они сидели, прижавшись друг к другу. Наконец он отпустил ее.
– Мне надо вернуться в контору. У меня запланирована пара встреч, а поскольку отец сейчас в Лондоне на междугородной конференции, посвященной гостиничному бизнесу, дел у меня под завязку. Затем я собираюсь по дороге заскочить к деду.
Они встали, и Пола проводила возлюбленного до дверей.
– Передай привет дяде Блэки, – попросила она, снизу вверх глядя ему в лицо и одарив его более радостной, чем прежде улыбкой. – Вот видишь, мы повидались с тобой, и я сразу почувствовала себя гораздо лучше.
Шейн легонько дотронулся до ее лица.
– Все будет хорошо, дорогая, и с тобой, и с нами обоими. Главное – не терять головы и настраиваться на хорошее. Ничто и никто не в состоянии поколебать нас или сбить с пути.
Спустя несколько часов, когда Шейн распахнул дверь библиотеки в доме своего деда, он обнаружил Блэки стоящим перед старинным бюро. Тот держал в руке мягкую желтую тряпочку и тщательно обтирал от пыли свою гордость и радость – серебряный приз.
Шейн улыбнулся. Дед вытирал свой трофей не меньше шести раз в день. Ни одну из принадлежащих ему вещей он не ценил так высоко. В начале апреля принадлежащий Блэки восьмилетний жеребец по кличке Изумрудная Стрела выиграл Большие Национальные скачки. С победой на самых престижных в мире скачках исполнилась мечта всей жизни Блэки. Однако любопытно – подумалось вдруг Шейну – что из всех его лошадей долгожданный приз в конце концов добыла для него именно та, которую подарила ему Эмма. Тут было нечто символическое. Шейн сделал шаг вперед и сказал:
– Привет, дед. Извини за опоздание.
Блэки обернулся, и лицо его вспыхнуло радостью. Вид красивого, высокого внука согревал сердце старика.
– Шейн, мальчик мой, – воскликнул он и заспешил ему навстречу.
Они обнялись. Но, заключив деда в свои медвежьи объятия, Шейн вдруг с удивлением отметил, насколько похудел Блэки со времени их последней встречи. «Боже, да я же под костюмом чувствую его кости. Какой он вдруг стал хрупкий», – подумал Шейн со смесью тревоги и печали. Дед и внук разомкнули объятия, и Шейн заглянул в лицо Блэки, моментально фиксируя в памяти все его мельчайшие детали. Щеки старика ввалились, шея стала тощей и костлявой. Ворот рубашки казался слишком просторным для него, и сегодня Блэки выглядел необычно бледным. Его иссиня-черные глаза утратили привычный блеск и их затянула старческая пелена.
– Ты хорошо себя чувствуешь, дедушка? – спросил Шейн, не отрывая изучающего взгляда от его лица.
– Как никогда лучше.
– Очень рад, – отозвался Шейн, но он помнил, что дед всегда так говорил. Не желая чересчур назойливо интересоваться здоровьем старого человека, Шейн перевел взгляд на фланельку в его руке. – Смотри, в один прекрасный день ты протрешь дырку в этой штуковине, и что тогда?
Блэки фыркнул от удовольствия, перехватив взгляд внука, устремленный на трофей. Шаркающей походкой он медленно приблизился к бюро, на котором стоял приз. Блэки бросил тряпочку и возложил руку на символ великого триумфа Изумрудной Стрелы.
– Не стану брать на себя смелость утверждать, что победа в скачках стала самым прекрасным моментом в моей жизни, но уж бесспорно я не знал второго такого волнующего. – Блэки кивнул в подтверждение своих слов. – Да, именно так.
Шейн улыбнулся деду:
– И я тоже.
– А-а, парень, тебе суждено узнать такие триумфы, какие мне и не снились. Иначе и быть не может. – Блэки взял с маленькой полочки хрустальный кувшин и разлил виски по стаканам. – Давай выпьем по капельке нашего ирландского напитка за мое предсказание.
Шейн чокнулся с ним и добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151