Впрочем, и этого срока оказалось более чем достаточно. Уже на следующий день контр-адмирал Эспиноза приступил к исполнению своих обязанностей и по понятным причинам не выказывал особого желания общаться с человеком, который сыграл роковую роль в его карьере. Со своей стороны Конте был только рад этому, так как испытывал к Эспинозе стойкую неприязнь, возникшую ещё задолго до того злополучного инцидента на Тукумане. Сразу после прощальной вечеринки, устроенной в его честь офицерами базы, он решил покинуть военный городок и отправиться на орбитальную станцию, чтобы там дожидаться отлёта на Терру-Сицилию.
Точно так же собирались поступить коммодор Валенти, капитан Романо и ещё пятеро офицеров, отозванных на Терру-Сицилию. Все они (тут предыдущий агент не ошибся) действительно были соратниками адмирала Сантини, и их, естественно, очень взволновало такое распоряжение верховного командования. Конте, правда, уже переговорил с Валенти и через него передал остальным, что ситуация далеко не критическая. Дальнейшее обсуждение создавшегося положения и выработку возможных линий поведения они отложили на потом – ведь впереди их ожидал длительный перелёт на Терру-Сицилию. К счастью, адмирал Ваккаро не стал одновременно отзывать Габриэлу Джустини и Бруно Костелло – то ли не хотел рисковать разоблачением своих тайных агентов, то ли из каких-то других соображений, – так что во время полёта заговорщики могли не опасаться, что за ними будет вестись слежка.
Когда Конте заканчивал собирать свои вещи, к нему в гости пришла Ева. Бросив быстрый взгляд на уже упакованные чемоданы в передней, она укоризненно произнесла:
– Вижу, вы и не думали заглянуть к нам с мамой и попрощаться. Собирались уйти по-английски?
Конте с затаённой нежностью смотрел на неё – невысокую, худенькую, изящную, ещё так похожую на ребёнка, – и не мог найти слов для оправдания. Он хотел, очень хотел увидеть её – но не для того, чтобы попрощаться, а чтобы попросить её уехать вместе с ним. И именно поэтому не пришёл – так как знал, что это невозможно. Пока Семьи правили Террой-Сицилией, между ним и Евой ничего быть не могло. Пока Семьи ещё правили...
Между тем Ева сняла с себя куртку и осталась в облегающих брюках и кофте.
– Кстати, – сказала она, – я ещё не поздравила вас с повышением. Я рада, что все ваши недоразумения с командованием уладились.
– Спасибо.
– Вы возвращаетесь в ту же эскадру, где и служили?
– Да. После гибели вице-адмирала Капачи место командующего оставалось вакантным. Теперь я займу этот пост.
Ева слегка улыбнулась:
– Как я понимаю, на него претендовал Эспиноза, но вы его обставили. Сейчас он, наверное, бесится со злости.
Конте лишь неопределённо кивнул в ответ.
А Ева медленно прошлась по небольшой гостиной, на секунду остановилась перед зеркалом и мельком взглянула на своё отражение. Быстрым движением поправив упавшую на лоб прядь волос, она подошла к настенному бару, открыла его и после коротких раздумий достала оттуда бутылку коньяка с двумя маленькими рюмками.
– Думаю, нам стоит немного выпить за ваше продвижение по службе.
Только сейчас Конте заметил, что она сильно взволнована, но пытается скрыть свои чувства, и это ей почти удаётся.
«Мы одного поля ягоды, – подумал он, наливая в рюмки коньяк. – Мы оба очень эмоциональны по натуре, но внешне стараемся выглядеть флегматиками и прячем от всех свои переживания. Мы могли бы найти друг в друге отдушину для эмоций, мы с ней идеальная пара, как часто говорят – просто созданы друг для друга... Но увы!»
Они молча чокнулись и выпили. Алкоголь подействовал на Еву моментально – её щёки порозовели, во взгляде исчезла напряжённость, а манеры стали более свободными и непринуждёнными.
Следующие минут десять Конте излагал Еве придуманную им же самим версию о том, почему её отчима собирались отозвать на Терру-Сицилию. В этой версии не было ни слова правды, зато она не наносила урон доброй памяти покойного адмирала Сантини.
Девушка слушала его внимательно, и по выражению её лица, Конте не мог понять, верит она ему или нет. Когда он закончил, Ева после некоторых раздумий спросила:
– Значит, этот вызов не был связан с планами отчима?
Конте взглянул на неё с подозрением:
– С какими?
– Вы знаете, с какими. С теми, о которых вам рассказал коммодор Валенти.
Тут уж Конте даже не стал пытаться сохранить невозмутимость:
– Так вам обо всём известно?
Она кивнула:
– Да.
– Но откуда?
– Это не важно, – уклончиво ответила Ева. – Главное, что я знаю. Всё знаю. Вы ещё не дали ответ на предложение Валенти?
«Чёрт возьми! – напряжённо размышлял Конте, чувствуя как его охватывает лёгкая паника. – Она знает слишком много. Ну, ладно, допустим, Сантини держал её в курсе своих планов... хотя и это сомнительно. Но как она проведала об остальном? Неужели это ловушка, и за её спиной стоят Костелло с Джустини... Да нет, глупости! Это невозможно...»
– По-моему, вы должны согласиться, – после паузы продолжала Ева. – Только так можно спасти план отчима. Без серьёзного, авторитетного лидера заговор распадётся на части, некоторые горячие головы решат действовать немедленно и в результате добьются того, что Корпус будет расколот, а на Терре-Сицилии вспыхнет гражданская война. Этого нельзя допустить.
Конте тихо вздохнул:
– Но почему я? Почему именно я должен стать предводителем? Неужели среди заговорщиков нет лучшей кандидатуры на роль лидера?
– Конечно, нет. Разве это не очевидно? Ведь вы – самый лучший. Самый-самый. – Ева говорила это искренне, убеждённо, с несвойственной ей пылкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129