ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Так что доктор остался один.
– Когда это было? – спросил я.
– Точно не скажу, – ответил Торн-Смит. – Когда я пришёл к жене, часы в приёмной показывали 16:06. Так что, когда мы выходили, было не больше десяти минут пятого.
– А тот паренёк ушёл до звонка или после?
– Кажется, до. Или во время разговора. Но никак не после.
– Понятно, – кивнул я. – Продолжайте, пожалуйста.
– В общем, мы поднялись на двадцать четвёртый этаж и там выяснили, что никто Светлану не вызывал. Доктор Петровский как раз был занят, но мы переговорили с его ассистентом, и он заверил нас, что результаты последних анализов вполне удовлетворительны и беспокоиться не о чем. Решив, что произошла какая-то ошибка, мы вернулись обратно.
– Когда?
– Опять же, точно не скажу. Но жена говорит, что в двадцать минут пятого.
– И она не сообщила доктору о своём возвращении?
– Почему же, сообщила. Уходя, жена как обычно выключила свой интерком, а вернувшись, снова включила. Этого было достаточно. Доктор очень не любил, когда его отвлекают во время работы без крайней необходимости, а Светлана думала, что у него уже находится ваша подзащитная, которой было назначено на четверть пятого.
– Значит, – подытожил я, – ни вы, ни ваша жена не заподозрили ничего неладного и спокойно себе проговорили до половины пятого.
– Вернее, до шестнадцати двадцати семи. Я как раз посмотрел на часы, сказал жене, что мне пора уходить, и буквально в эту секунду появилась барышня Габрова. Она поздоровалась, извинилась за опоздание и объяснила, что сегодня вообще не хотела идти на приём, но затем всё же передумала и пришла. Светлана по привычке записала время её прихода.
– Прежде вы ни разу не встречались с моей подзащитной?
– Раз или дважды я видел её, когда она приходила на приём к доктору. Я часто заходил к Светлане после смены.
– А когда она заговорила с вашей женой, её голос не показался вам знакомым?
Торн-Смит покачал головой:
– Признаться, я как-то не обратил на это внимания. Светлана тоже. Только на следующий день мы сообразили, что её голос очень похож на голос медсестры, говорившей по интеркому. – Встретившись с моим взглядом, молодой человек на секунду замялся и смущённо добавил: – Вообще-то мы не сами сообразили. На эту мысль нас натолкнул полицейский следователь.
– То есть, вы не уверены?
– Нет, не уверен.
– А ваша жена?
– Она думает, что это была барышня Габрова, но утверждать под присягой не рискнёт.
– В полиции не пытались давить на вас?
– Пытались, но не сильно, а потом махнули рукой. Наверное, решили, что у них и без того хватает улик.
С этим я не мог не согласиться. Улик действительно хватало. Дело Алёны Габровой представлялось настолько очевидным, что прокуратура была готова передать его в суд присяжных уже через две недели после убийства. И только стараниями адвоката Стоянова, избравшего тактику бесконечных проволочек, начало слушаний раз за разом откладывалось.
– Хорошо, – кивнул я. – Что было дальше.
– Так вот, – продолжал Торн-Смит. – Светлана попыталась вызвать доктора через интерком, чтобы доложить о приходе опоздавшей пациентки. Ответа не было, и она решила, что за время нашего отсутствия у него возникло срочное дело и он вынужден был отлучиться. Нам даже в голову не пришло, что с ним что-то случилось. Барышня Габрова подождала ещё четверть часа, может, чуть меньше, затем сказала, что ждать дальше бессмысленно, посетовала на потерю времени и собралась уходить.
– Как, по-вашему, она себя вела?
– По-моему, нормально. Правда, мне трудно судить о том, какое поведение для неё нормальное, но тогда у меня не возникло никаких подозрений... Знаете, господин адвокат, – доверительным тоном сообщил Торн-Смит, – когда позже я узнал, что случилось, то был просто поражён её хладнокровием. За стеной, всего в нескольких метрах, лежал труп человека, которого она полчаса назад убила...
– Это ещё не доказано, – строго заметил я. – Только суд может признать человека виновным.
– Да, да, конечно, – немного растерянно произнёс молодой человек. – Я просто имел в виду... А впрочем, вы правы – не мне решать, совершила она убийство или нет. Это дело суда. Значит так, – продолжил он свой рассказ, – Светлана попросила барышню Габрову ещё немного подождать и передала срочное сообщение на пэйджер доктора. Но ответа не было, и через пару минут девушка ушла. А жена понемногу начала волноваться: доктор Довгань был очень обязательный человек и никогда прежде не подводил своих пациентов, даже если они опаздывали. Наконец она решилась заглянуть в кабинет, открыла дверь, вошла – и тут же испуганно закричала. Естественно, я тотчас прибежал на её крик. Светлана стояла в двух или трёх шагах от двери, а здесь, в этом кресле, сидел мёртвый доктор.
– Вы сразу поняли, что он мёртв?
– Ясное дело. У него во лбу была дырка, а в правой руке он сжимал лучевой пистолет. Помнится, в тот момент я подумал: ну вот, ещё один доигрался со своим психоанализом.
– Вы решили, что он покончил с собой?
– Тогда это казалось очевидным. У меня и в мыслях не было подозревать убийство, пока я не услышал об аресте барышни Габровой.
– Вас это поразило?
– Если честно, то да. Никогда бы на неё не подумал.
Я рассеянно кивнул. Мои надежды, что осмотр места преступления даст мне хоть малейшую зацепку, развеялись как дым. А рассказ Владимира Торн-Смита в той его части, что касался поведения Алёны Габровой, окончательно поверг меня в уныние. Присяжные сочтут её хладнокровие свидетельством исключительной жестокости и без колебаний вынесут самый суровый вердикт.
Пытаясь выдать смерть доктора Довганя за самоубийство, Алёна совершила целый ряд грубейших ошибок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– Когда это было? – спросил я.
– Точно не скажу, – ответил Торн-Смит. – Когда я пришёл к жене, часы в приёмной показывали 16:06. Так что, когда мы выходили, было не больше десяти минут пятого.
– А тот паренёк ушёл до звонка или после?
– Кажется, до. Или во время разговора. Но никак не после.
– Понятно, – кивнул я. – Продолжайте, пожалуйста.
– В общем, мы поднялись на двадцать четвёртый этаж и там выяснили, что никто Светлану не вызывал. Доктор Петровский как раз был занят, но мы переговорили с его ассистентом, и он заверил нас, что результаты последних анализов вполне удовлетворительны и беспокоиться не о чем. Решив, что произошла какая-то ошибка, мы вернулись обратно.
– Когда?
– Опять же, точно не скажу. Но жена говорит, что в двадцать минут пятого.
– И она не сообщила доктору о своём возвращении?
– Почему же, сообщила. Уходя, жена как обычно выключила свой интерком, а вернувшись, снова включила. Этого было достаточно. Доктор очень не любил, когда его отвлекают во время работы без крайней необходимости, а Светлана думала, что у него уже находится ваша подзащитная, которой было назначено на четверть пятого.
– Значит, – подытожил я, – ни вы, ни ваша жена не заподозрили ничего неладного и спокойно себе проговорили до половины пятого.
– Вернее, до шестнадцати двадцати семи. Я как раз посмотрел на часы, сказал жене, что мне пора уходить, и буквально в эту секунду появилась барышня Габрова. Она поздоровалась, извинилась за опоздание и объяснила, что сегодня вообще не хотела идти на приём, но затем всё же передумала и пришла. Светлана по привычке записала время её прихода.
– Прежде вы ни разу не встречались с моей подзащитной?
– Раз или дважды я видел её, когда она приходила на приём к доктору. Я часто заходил к Светлане после смены.
– А когда она заговорила с вашей женой, её голос не показался вам знакомым?
Торн-Смит покачал головой:
– Признаться, я как-то не обратил на это внимания. Светлана тоже. Только на следующий день мы сообразили, что её голос очень похож на голос медсестры, говорившей по интеркому. – Встретившись с моим взглядом, молодой человек на секунду замялся и смущённо добавил: – Вообще-то мы не сами сообразили. На эту мысль нас натолкнул полицейский следователь.
– То есть, вы не уверены?
– Нет, не уверен.
– А ваша жена?
– Она думает, что это была барышня Габрова, но утверждать под присягой не рискнёт.
– В полиции не пытались давить на вас?
– Пытались, но не сильно, а потом махнули рукой. Наверное, решили, что у них и без того хватает улик.
С этим я не мог не согласиться. Улик действительно хватало. Дело Алёны Габровой представлялось настолько очевидным, что прокуратура была готова передать его в суд присяжных уже через две недели после убийства. И только стараниями адвоката Стоянова, избравшего тактику бесконечных проволочек, начало слушаний раз за разом откладывалось.
– Хорошо, – кивнул я. – Что было дальше.
– Так вот, – продолжал Торн-Смит. – Светлана попыталась вызвать доктора через интерком, чтобы доложить о приходе опоздавшей пациентки. Ответа не было, и она решила, что за время нашего отсутствия у него возникло срочное дело и он вынужден был отлучиться. Нам даже в голову не пришло, что с ним что-то случилось. Барышня Габрова подождала ещё четверть часа, может, чуть меньше, затем сказала, что ждать дальше бессмысленно, посетовала на потерю времени и собралась уходить.
– Как, по-вашему, она себя вела?
– По-моему, нормально. Правда, мне трудно судить о том, какое поведение для неё нормальное, но тогда у меня не возникло никаких подозрений... Знаете, господин адвокат, – доверительным тоном сообщил Торн-Смит, – когда позже я узнал, что случилось, то был просто поражён её хладнокровием. За стеной, всего в нескольких метрах, лежал труп человека, которого она полчаса назад убила...
– Это ещё не доказано, – строго заметил я. – Только суд может признать человека виновным.
– Да, да, конечно, – немного растерянно произнёс молодой человек. – Я просто имел в виду... А впрочем, вы правы – не мне решать, совершила она убийство или нет. Это дело суда. Значит так, – продолжил он свой рассказ, – Светлана попросила барышню Габрову ещё немного подождать и передала срочное сообщение на пэйджер доктора. Но ответа не было, и через пару минут девушка ушла. А жена понемногу начала волноваться: доктор Довгань был очень обязательный человек и никогда прежде не подводил своих пациентов, даже если они опаздывали. Наконец она решилась заглянуть в кабинет, открыла дверь, вошла – и тут же испуганно закричала. Естественно, я тотчас прибежал на её крик. Светлана стояла в двух или трёх шагах от двери, а здесь, в этом кресле, сидел мёртвый доктор.
– Вы сразу поняли, что он мёртв?
– Ясное дело. У него во лбу была дырка, а в правой руке он сжимал лучевой пистолет. Помнится, в тот момент я подумал: ну вот, ещё один доигрался со своим психоанализом.
– Вы решили, что он покончил с собой?
– Тогда это казалось очевидным. У меня и в мыслях не было подозревать убийство, пока я не услышал об аресте барышни Габровой.
– Вас это поразило?
– Если честно, то да. Никогда бы на неё не подумал.
Я рассеянно кивнул. Мои надежды, что осмотр места преступления даст мне хоть малейшую зацепку, развеялись как дым. А рассказ Владимира Торн-Смита в той его части, что касался поведения Алёны Габровой, окончательно поверг меня в уныние. Присяжные сочтут её хладнокровие свидетельством исключительной жестокости и без колебаний вынесут самый суровый вердикт.
Пытаясь выдать смерть доктора Довганя за самоубийство, Алёна совершила целый ряд грубейших ошибок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129