– Лучше вас никого в Корпусе нет. Только вы сможете довести до конца дело отчима.
– А как насчёт адмирала Ваккаро? – как за спасительную соломинку, ухватился Конте за мысль, которая вертелась у него в голове последние две недели. – Он ненавидит Семьи сильнее, чем мы – потомственные офицеры. Он настоящая легенда, молодёжь смотрит на него как на Господа Бога. За ним без раздумий пойдут все – от рядовых до адмиралов. В отличие от меня, ему не понадобится устраивать мятеж внутри самог о Корпуса.
– Да, вы правы, – согласилась Ева. – Ваккаро был бы идеальной кандидатурой... но он может не захотеть. Есть очень большая вероятность, что он откажется брать на себя такую ответственность. Адмирал Ваккаро и без того доволен жизнью, доволен службой. Примерно через год, не позже, он будет избран начальником Генерального Штаба и тем самым достигнет предела своих желаний. Мальчишка из пролетарского квартала Нуово-Палермо встанет во главе самой мощной военной машины Галактики – это предел всех его мечтаний, высшая точка его карьеры. Большего ему не нужно. У него нет того стимула, который есть у вас.
Конте почувствовал, что краснеет.
– О каком стимуле вы говорите?
Ева проникновенно посмотрела на него, затем подступила к нему вплотную и положила руки ему на плечи.
– Вы знаете, о чём я говорю. И знаете... знаешь, что я это знаю. Мы давно знаем об этом, только боимся признаться друг другу и самим себе. Даже теперь, когда нам предстоит долгая разлука, ты не решился прийти ко мне и сказать три простых слова. Но ведь именно ты должен сделать первый шаг. Ты же мужчина.
Конте смотрел в её широко раскрытые серые глаза и, вместо прежней притворной холодности, вместо показной отчуждённости, видел в них нежность и обожание.
– Я люблю тебя, Ева, – сказал он те слова, которые так боялся произнести даже мысленно. – Безумно люблю. Мне нельзя было влюбляться в тебя, но я ничего не смог с собой поделать.
– Я тоже не смогла, – ответила Ева. – Пыталась, но не смогла. И теперь не жалею об этом.
Они поцеловались. Губы Евы были мягкими и тёплыми, а сам поцелуй – совсем неумелым. Однако Конте не променял бы его ни на какие сокровища мира – этот поцелуй, словно самый первый в своей жизни, он запомнит на многие годы.
Они ещё долго стояли, крепко прижавшись друг к другу. Конте обнимал хрупкую фигурку Евы и чувствовал, как она всё сильнее дрожит от еле сдерживаемого желания. Наконец девушка, сделав над собой усилие, мягко высвободилась из его объятий и покачала головой:
– Нет, так было бы неправильно. Я не хочу один раз – а потом ждать. Лучше подождать, а потом – много раз, постоянно, всегда. Всю жизнь... – Она взяла его за обе руки. – Пожалуйста, прими правильное решение. Сделай то, что должен сделать, а потом позови меня. Я поддержу тебя во всём, помогу тебе справиться со всеми трудностями. А ты поможешь мне... поможешь смириться с тем, что все мы живём в изменчивом прошлом.
Конте не понял смысла последних её слов, но решение уже принял. Окончательно.

Глава 21
Виктория Ковалевская, дитя звёзд

Коридор был пуст и должен был оставаться пустым ещё восемь с половиной минут. Такое близкое будущее не имело существенных вариаций, и секунда в ту или другую сторону для нас не играла существенной роли. Чтобы добраться до рубки управления, нам требовалось всего полторы минуты. Это уже был сущий пустяк.
Самая сложная часть плана осталась позади – мы успешно проникли на борт «Свободного Аррана» и никем не замеченные просидели в укромном местечке, пока он стартовал и выходил из околопланетного пространства. Лишь теперь, когда интенсивные переговоры с диспетчерской закончились и корабль начал разгон, готовясь к переходу в овердрайв, мы выбрались из укрытия и начали действовать. До запуска ц-привода оставалось чуть меньше сорока минут – за этот отрезок времени нам предстояло провести операцию по спасению двадцати трёх человек.
«Мы уже на месте», – донеслась до меня мысль Тори, которая вместе с Мишелем Тьерри и Генри Янгом должна была проникнуть в машинное отделение.
«Мы тоже, – ответила я, остановившись вместе со своими спутниками перед дверью рубки управления. – Жди сигнала».
Алёна (в скобках замечу: Алёна из будущего, которая дважды убила доктора Довганя и которую я для удобства решила называть Алёной-старшей) прижала ладонь к сенсорной пластине. Дверь послушно открылась, и девушка первой вошла внутрь.
В рубке находилось всего трое человек. Тот из них, который сидел в кресле второго пилота, широкоплечий великан лет шестидесяти, быстро оглянулся, и на лице его мелькнула улыбка:
– Входи, доченька. Ты всё-таки решила посмо... – Тут он осёкся, заметив наконец, что Алёна не одна. – Кто вы, барышни?
Вместо ответа я выстрелила из парализатора в шкипера, а Ева, после секундной задержки, в навигатора. Вопреки моим опасениям, она не промахнулась, и оба пилота мирно расслабились в своих креслах.
Томас Конноли продемонстрировал завидную для своего возраста реакцию. Молниеносно вскочив с места, он бросился к нам, и мне пришлось остановить его выстрелом в ноги. Он грохнулся на пол в каком-нибудь метре от нас.
Алёна подбежала к нему и присела перед ним на корточки.
– Папа, с тобой всё в порядке?
Быстро прощупав его мысли и эмоции, я убедилась, что с ним всё в порядке – не считая, конечно, того, что он не чувствовал своих ног. Не теряя ни секунды, я бросилась к пульту управления и отдала команду наглухо заблокировать все двери и переборки на корабле, за исключением входа в машинное отделение, с которого я, напротив, сняла любые ограничения доступа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129