Андрей решил, что Калистрат сейчас начнёт свою обычную проповедь. Но протоиерей усмехнулся и с видом знатока человеческих душ пояснил:
– Просто я хочу сказать, что у церкви в этом деле свой интерес.
– И какой же?
– Согласись, Ярославич, ежели дети Божьи продолжат воевать друг против друга вместо того, чтобы сообща нести Святое Слово погрязшему во грехах миру, то повсюду и дальше будет править отъявленное зло, но не любовь. Святейший отец радеет о скорейшем примирении всех честных христиан.
– Но о примирении непременно под своей властью, – усмехнулся Андрей. – А если потребуется, он несомненно прибегнет к помощи Божьих воинов.
– Неисповедимы пути Господни, – Калистрат состроил благочестивую мину. – Однако я думаю, тебя это не должно смущать. Тем более, что отважные рыцари будут сражаться за тебя.
– Конечно, – согласился князь. – Меня интересует только…
– …когда именно и где вы встретитесь?
– Да.
– Ежели не возражаешь, в церкве Покрова, что на Нерли, по окончании утренней службы.
– В Покровской церкве? Значит, после того, как западные рыцари разграбили Константинополь, папский посол ещё считает возможным заходить в один из наших храмов? – Андрей сразу же умерил свой пыл и добавил горделиво: – Или это просто насмешка?
– Я же сказал, что святейший отец жаждет примирения, – напомнил Калистрат.
– Наоборот, римский посланник пошёл нам навстречу, ведь место назначал, естественно, я. И раз посол согласился на моё условие, ясно, что пославший его настроен серьёзно.
– Ладно, не всё ли равно, – пожал плечами Андрей. – Только, по-моему, лучше бы ему прийти в замок. Или в лес.
– Здесь могут подслушать, в лесу – заметить. Я выбрал самое безопасное место.
– Можно подумать, что в церкве нас не услышат и не заметят! – рассмеялся князь.
– Не волнуйся, Ярославич, в любом случае там на вас не обратят внимания, – заверил его Калистрат. – Церква – самое надёжное место.
– Ладно, поступай, как знаешь, – махнул рукой князь. И пригласил Калистрата позавтракать: раз протоиерей принёс радостное известие, глупо на него сердиться.
Андрей даже приблизительно не представлял, как выглядит папский посланник. Представитель святейшего отца должен был сам подойти к нему и заговорить первым.
И вот князь в одиночку, без слуг поскакал к Покровской церкви, расположенной на живописном берегу Нерли в полутора верстах от замка. Он подъехал к окончанию службы, как и было условлено. Немногочисленные в этот день прихожане уже начали расходиться. Завидев правителя, они уступали ему дорогу, кланялись и спешили исчезнуть. Видимо, чувствовали или по крайней мере догадывались, что молодой князь не в духе. Это было на руку Андрею. Чем меньше людей останется в церкви, тем лучше. Значит, им с никто не помешает.
У входа князя встретил сам дьякон.
– Ступай за мной, Ярославич, – произнёс он и направился в левый придел церкви, освещённый хуже остального пространства и совершенно безлюдный. Здесь провожатый покинул князя.
Андрей потоптался на месте, пробежал глазами по расписанным фресками стенам, отыскал изображение своего святого, который грустно взирал на смущённого князя. В том месте у стены стоял золочёный светильник, а немного правее висела икона святителя Александра в богатом окладе. Перед иконой едва теплилась крохотная лампадка. С умилением вспомнив покойного брата, Андрей пошарил на карнизе, нашёл свечу, зажёг её от лампадки, поставил на светильник. В тот же миг огонёк лампадки качнулся и с громким треском погас. Князь вздрогнул.
– Это знак, – пробормотал он, суеверно крестясь. – Я обязан продолжить дело брата, погибшего безвременной смертью…
– …к тому же от руки подлого убийцы, – раздалось у него за спиной. Андрей обернулся.
Если судить по одежде, к нему подходил обыкновеннейший монах. Необычным было то, что монах не носил бороды, но был гладко выбрит и изъяснялся на греческом. Далеко не каждый рядовой представитель «чёрного» духовенства знал этот язык. Для повседневного служения им хватало церковного, а для общения с мирянами – обыкновенного русского языка.
– Это ты послан святейшим отцом… – начал Андрей, но был тотчас остановлен «монахом»:
– Одумайся, князь! Не ты ли опасался быть услышанным?! Что же теперь так неосторожен?
Спохватившись, Андрей моментально умолк и даже зажал рот рукой. «Монах» укоризненно покачал головой и посоветовал:
– Мой тебе совет, князь: переходи-ка и ты на греческий. Кроме тебя и меня вряд ли кто-то поймёт наш разговор, даже если попытается подслушать, хотя дьякон и позаботился о том, чтобы удалить отсюда посторонних. Пока для нас главное – осмотрительность.
– Так ты в самом деле послан святейшим отцом? – спросил Андрей Ярославович уже по-гречески. «Монах» с важным видом кивнул и учтиво предложил:
– Давай-ка присядем в сторонке и поговорим, потому что нам есть, что обсудить, не правда ли?
Никакой это не монах! Даже у себя на родине он вряд ли имел непосредственное отношение к церкви, ибо в каждом жесте, в каждом слове римского посланника проглядывал светский опыт. Если бы не царивший в приделе полумрак, ненатуральность поведения «монаха», вероятно, бросалась бы в глаза. Молодчина Калистрат, удачное место выбрал! Да ещё назначил для встречи удалённую от Боголюбова церковь Покрова, а не тамошний храм Рождества Богородицы. Умён протоиерей, очень умён!
Но почему святейший отец послал на Русь светского вельможу, а не духовное лицо…
Они прошли в башенку, где был вход на хоры, и присели на нижнюю ступеньку лестницы. Отсюда был отлично виден весь позолоченный резной иконостас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130