Это была асиенда, в которой, по словам моего проводника, я мог рассчитывать на радушный прием и хороший ужин.
Моя лошадь заржала и прибавила шагу, а я мысленно возблагодарил свою счастливую звезду.
При нашем приближении какой-то всадник, стоявший на карауле, окликнул нас, а семь или восемь чистокровных ищеек бросились к моему спутнику и с громким лаем и радостным визгом запрыгали около него.
— Это я! — крикнул он караульному.
— А, Весельчак! Наконец-то! — отвечал тот. — Вот уже больше часа, как вас ждут.
— Скажите хозяевам, Черный Лось, что со мной приехал путешественник. — Да не забудьте прибавить, что он француз.
— Как вы узнали это? — спросил я несколько обиженно: мне казалось, что по выговору меня не отличишь от испанца.
— Черт возьми! — воскликнул мой спутник. — Да ведь мы почти соотечественники.
— Каким же это образом?
— Я канадец. Как же мне было не узнать вашего акцента?
Разговаривая, мы подъехали к асиенде, около дверей которой толпились люди.
Как кажется, известие о том, что я француз, произвело некоторое впечатление.
Двенадцать слуг стояли с факелами, при свете которых я увидел человек семь или восемь мужчин и женщин, спешивших к нам навстречу.
Хозяин асиенды, высокий мужественный человек лет пятидесяти, со смелым энергичным лицом, подошел ко мне. На его руку опиралась дама, которая в молодости была, наверное, замечательной красавицей; даже и теперь, несмотря на то, что ей было около сорока лет, она поражала своей красотой. Около них, с любопытством разглядывая меня, остановилось несколько прелестных детей.
Немного позади стояла дама лет семидесяти и почтенный, уже совсем седой старик.
Я одним взглядом окинул эту семью; в ней было что-то патриархальное, возбуждающее невольное сочувствие и уважение.
— Я очень счастлив, сеньор, — сказал хозяин, беря мою лошадь под уздцы и помогая мне сойти с нее, — что мой друг Весельчак убедил вас приехать ко мне.
— Должен сознаться, сеньор, — улыбаясь, отвечал я, — что это удалось ему без большого труда. Я не отговаривался и с глубокой признательностью принял его предложение.
— Теперь уже поздно, и вы утомлены, — продолжал хозяин. — Если вы позволите, я проведу вас в столовую. Мы собирались ужинать, когда нам сказали о вашем приезде.
— Благодарю вас, сеньор, — отвечал я, наклонив голову. — При таком радушном приеме я совсем забыл о своей усталости.
— Сразу видна французская вежливость! — сказала, улыбаясь, хозяйка.
Я предложил ей руку, и мы вошли в столовую, где на огромном столе стоял обильный ужин, аппетитный запах которого напомнил мне, что я постился в продолжение двенадцати часов.
Все уселись вокруг стола; нас было, по меньшей мере, человек сорок.
Вместе с хозяевами ели и слуги. На асиенде еще соблюдался этот старинный, уже выходящий из употребления обычай.
Когда все немного подкрепили свои силы, разговор, вначале довольно вялый, заметно оживился.
— Ну что же, Весельчак? — спросил седой патриарх моего спутника, который сидел рядом со мной и энергично работал ножом и вилкой. — Выследили вы ягуара?
— Даже не одного, а целых двух, генерал, — отвечал Весельчак.
— Ого! И вы вполне уверены, что их два?
— Не думаю, чтобы я ошибался. Спросите хоть у Чистого Сердца. Он знает, что я пользовался довольно большой известностью в западных прериях.
— Весельчак не мог ошибиться, — сказал хозяин дома. — Он для этого слишком опытный охотник.
— В таком случае, нужно собрать загонщиков и поскорее избавиться от этих опасных соседей. Как ты думаешь, Рафаэль?
— Я уже позаботился об этом, отец, и очень рад, что вы согласны со мною. Черный Лось, должно быть, успел все подготовить.
— Да, все готово, — отвечал Черный Лось. — Можно отправиться на охоту когда угодно.
Дверь отворилась, и в комнату вошел новый посетитель. Рафаэль и его жена встали и пошли к нему навстречу.
Меня несколько удивила такая предупредительность, тем более, что гость был индеец. Я хорошо знаю краснокожих, не раз живал вместе с ними, и мне стоило только взглянуть на костюм посетителя, чтобы узнать, что он принадлежит к племени команчей.
— О! Орлиная Голова! Орлиная Голова! — радостно кричали дети, окружив его.
Он поочередно перецеловал их всех и дал им какие-то игрушки, которые так искусно умеют делать индейцы. Потом он, улыбаясь, подошел к столу, очень любезно раскланялся и сел между хозяином и хозяйкой.
— А мы рассчитывали, вождь, что вы придете до захода солнца, — дружески сказала хозяйка. — Нехорошо с вашей стороны заставлять себя ждать.
— Орлиная Голова ходил по следу ягуаров, — ответил индеец. — Теперь моей дочери нечего бояться. Они убиты.
— Как! Вы уже убили ягуаров? — воскликнул Рафаэль.
— Да, мой брат может взглянуть на них. Шкуры очень хороши, они лежат во дворе.
— Вы, должно быть, всегда будете нашим Провидением, вождь! — сказал дон Рамон, протягивая ему руку.
— Мой отец говорит хорошо, — отвечал Орлиная Голова. — Владыка жизни вложил в его уста эти слова. Семья моего отца — моя семья.
После ужина Рафаэль проводил меня в прекрасную комфортабельную спальню. Я лег в постель и тотчас же заснул.
На другой день хозяева стали уговаривать меня отложить на время мое путешествие и погостить у них. Нужно сознаться, что я очень охотно согласился исполнить их просьбу. Уже не говоря о том, что мне жаль было расстаться с людьми, так радушно принявшими меня, мое любопытство было возбуждено всем виденным накануне, и мне очень хотелось пробыть на асиенде еще несколько дней.
Прошла целая неделя.
Рафаэль и все его семейство были ко мне необыкновенно внимательны, и я чувствовал себя прекрасно в их мирном доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72