— Нет. Я никогда не имела дел с трийцами. Это от Ханумана.
— От Ханумана… ли Тоша? Да откуда у него такие деньги?
— Не знаю.
Данло потрогал самую большую жемчужину, оставив след на ее безупречной поверхности.
— Какое совпадение, что Хануман прислал тебе этот жемчуг именно сегодня.
— Ты не говорил ему, что собираешься подарить мне жемчужину?
— Нет… Мы с ним больше не разговариваем. Но я показывал жемчужину своим друзьям — возможно, кто-то из них сказал ему.
— Вот и весь секрет твоего совпадения.
— Должно быть, так. Но с чего Хануману дарить тебе жемчуг?
— Как сказать… Он ухаживает за мной с той самой ночи, как мы познакомились.
— Он… хочет жениться на тебе?
— Не думаю. Ухаживать можно по-разному.
— Помнишь, тогда на вечере? Он так смотрел на тебя — сразу было видно, что он весь горит.
— Да, бедняга прямо раскалился.
— Как холодно ты это сказала.
— Правда? Я не нарочно.
— По-моему, Хануман тебе не очень нравится.
— Это неверно, — сказала Тамара, глядя на ожерелье в шкатулке. — Я его просто боюсь.
— Потому что он цефик?
— Потому что он слишком хорошо владеет собой. Раньше я не знала, что такое возможно.
— Но цефики как раз и стремятся держать под контролем все свои эмоции. И мысли… которые они называют программами.
— Он, видимо, преуспел в этом больше обыкновенного.
— Возможно, он просто хочет, чтобы люди так думали.
— Они и думают.
— Хануман человек не менее страстный, чем любой другой. Но чем сильнее страсть, тем больше ему нужно обуздать ее.
— Помнишь, что он сказал в своей проповеди?"Только став огнем, сможем мы освободиться от горения". Не думаю, что он питает страсть к женщинам — это осталось в прошлом.
Данло улыбнулся про себя: он кое-что понял в Тамаре. Эта замечательно красивая женщина всегда управляла чувствами мужчин. Естественно, что женщина такого типа относится с недоверием к мужчине, который не зависит от нее сексуально.
То, что Хануман способен сознательно глушить свои сексуальные желания, должно быть, ужасает ее и оскорбляет как профессионала.
— И ты никогда не думала о том, чтобы заключить с ним контракт?
— Думала, — призналась она. — Куртизанка обязана думать о таких вещах, даже если они неосуществимы.
— Кто еще из мужчин в Городе так нуждается в твоем искусстве, как Хануман?
— Неужели ты совсем к нему не ревнуешь?
Данло с улыбкой покачал головой.
— Мой приемный отец еще в детстве учил меня, что ревность — это шайда. Она отравляет душу.
— Но Хануман мертв внутри. У него там только холод и пепел.
— Ты могла бы пробудить его. Сделать его снова живым, правда?
Тамара провела ногтем по краю своей чашки, следя за игрой света на темной поверхности кофе.
— Надо очень любить его, чтобы сказать такое.
— Я и люблю его… как брата.
— И так легко готов уступить меня?
— Когда алалойский охотник навещает другое племя, его жена часто остается дома. Он путешествует по льду один, много миль и много дней, и добирается до конца своего пути замерзший и голодный. И кто-то из его сородичей, случается, уступает ему свою жену на пару ночей. Чтобы согреть его внутри и утолить его голод.
— Но мы-то не алалои — я, во всяком случае.
— Это верно.
— И я не твоя, чтобы уступать меня кому-то.
— Даже у алалоев, — признался он, — женщина должна сама согласиться, иначе гость останется необогретым.
— Никогда бы не согласилась согревать Ханумана. Кого угодно, только не его.
Данло постучал по футляру, где сияло жемчужное ожерелье.
— Значит, ты отошлешь его подарок назад?
— Хотела бы. — Вздохнув, она провела рукой по волосам. — Только не так это просто.
— Ты не хочешь ранить его чувства?
— О, я думаю, его эмоциональные органы хорошо защищены.
— Нет… совсем не защищены.
— По правде говоря, я просто не рискую его обидеть. Он за мной ухаживает не только ради меня.
— Ради твоего Общества?
Она кивнула.
— Он и другим куртизанкам посылал подарки. Не такие роскошные, как это ожерелье, но тем не менее.
— Все это, наверно, здорово раздражает Бардо.
— Да, Бардо человек ревнивый.
— Нехорошо это — ссориться из-за женщин.
— Бардо по крайней мере не заблуждается на наш счет. Сестры говорят, что еще не встречали мужчину, который так любил бы женщин.
Данло улыбнулся, вспомнив слышанный им рассказ о том, как могучий Бардо переспал однажды с девятнадцатью женщинами за одну ночь.
— Ты предпочла бы, чтобы жемчуг послал тебе Бардо?
— Я предпочла бы вовсе не получать подарков, на которые не могу ответить. — Она вынула ожерелье из футляра, держа его на вытянутой руке, как дохлую змею. — К сожалению, вернуть его нельзя. Мать бы этого не одобрила.
— Мать — это глава вашего Общества?
Тамара снова кивнула.
— В этот период она никому из нас не позволит обидеть Бардо или Ханумана.
— Понятно. Мать знает толк в политике, да?
— Она самая мудрая женщина из всех, кого я знаю.
— Она наблюдает за нашей церковью, да? Наблюдает и ждет.
— А ты не столь уж наивен в таких вещах, как хочешь казаться.
— Нет, я мало что в этом смыслю. Знаю только, что у Бардо есть харизма и власть, зато у Ханумана воля сильнее. Невозможно предсказать, кто из них одержит верх.
— А ты бы как хотел?
Услышав этот простой вопрос, Данло встал и начал шагать по комнате.
— Сам не знаю. Не уверен, что кто-то из них способен сделать Путь Рингесса чем-то стоящим. Чем-то благословенным. Я не знаю человека, которому это под силу.
— Мы смогли бы, — тихо заметила Тамара.
— Это гордость в тебе говорит. — Данло сел рядом с ней и поцеловал ее в лоб. — И любовь.
— Неужели мы позволим мировоззрению Ханумана отмести в сторону все остальные?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245