— Что у тебя? — спросил он, методично пощелкивая семечки.
— Семен, как думаешь, это он или нет? — спросил Мирошкин протягивая паспорт Зелинскому. Тот оценивающе взглянул на старика, потом на фотографию, потом снова на старика, а затем закрыл паспорт, и, отдав его ингушу, махнул рукой, дескать — проходи.
— Сегодня что-то народу меньше чем обычно, — сказал Юрий, раскрывая очередной паспорт старика, на этот раз чеченца.
— Дождь, сидят по домам, — заметил Зелинский, делая то же самое с паспортом его жены.
С обоих сторон блокпоста скопилось не менее сотни человек желающих проникнуть по другую сторону границы, но это действительно было мало. Обычно таких ходоков стояло раза в три больше. Что особенно убивало офицеров, так это то, что спустя часа два-три те же самые лица возвращались обратно либо в Чечню, либо в Ингушетию. Юрий зевнул, потом еще раз. Зелинский рефлекторно повторил все это и спросил:
— Ты что это зеваешь, не выспался?
— Нет.
— А я так хорошо спал под этот дождь. Вчера из дома письмо пришло.
— Да? Что пишет Надежда?
— Юрка уже ходить начал, Аньку отдали в детский сад. Кстати, Надежда видела твою с этим... козлом. Говорит он старше Елены лет на двадцать. Какой-то важный чин в городской управе. Лысый.
— Ну и хрен с ними. Пусть живет, пыль с лысины сдувает.
Офицеры знали друг друга давно, с училища, тогда они не сильно дружили, но оба скоротечных курсантских романа происходили у всех на глазах. Но затем жизнь в одном небольшом гарнизоне поневоле сблизила обе семьи, а эти командировки на Кавказ так же быстро заставили мужчин сдружиться. Вот только семейная жизнь Зелинского удалась, а у Мирошкина пошла наперекос.
К полудню Юрий окончательно выдохся. Ему казалось что он заснет прямо сейчас, стоя с паспортом очередного ходока в руках. Плюнув на все он отошел к вагончику и умылся. Как раз в это время со стороны Чечни подъехал здоровенный бортовой «КамАЗ», а сразу за ним три белоснежных джипа с эмблемой ОБСЕ.
— О, опять эти шакалы евросоюзные, — заметил Зелинский, исподлобья поглядывая в сторону заезжих гостей. — Все ездят, нюхают, козлы!
— Да пусть ездят, авось когда-нибудь да подорвутся на фугасе, а то все не верят что тут идет война.
— А лучше что бы чеченцы утащили их в плен.
Как обычно делегацию надо было пропустить без очереди, но для этого сначала нужно было проверить здоровенный бортовой «КамАЗ», буквально забитый галдящими как сороки чеченками и разным скрабом. Мирошкин занялся водителем, от джипов же подбежал не по годам молодой майор с лощеным лицом типичного «арбатского вояки».
— Ну, что тут у вас!? — торопливо начал понукать он. — Давайте быстрей, мы на самолет опаздываем.
— Погоди, успеете, — сказал Зинченко, и кивнул подошедшему сержанту. — Посмотри что там.
Запрыгнув в кузов сержант осмотрелся по сторонам и крикнул:
— Барахло разное! Тряпье, мешки с мукой.
— Ну пошарь там! Да гони этих баб с кузова! Пусть не придуриваются что правил не знают, каждый день туда-сюда ездят!
Сержант с матами начал гнать пассажирок из кузова, Мирошкин, проверив бумаги водителя, подошел на помощь к своему другу и так же принялся проверять документы у пассажирок «КАМАЗа». Получив документы они по одному лезли обратно в кузов, хотя сержант продолжал свой осмотр.
— Куда прете, — накинулся тот на них. — Не видите я еще не закончил!
В ответ те загомонили что-то на своем горластом языке, ни мало не собираясь уступать солдату. Плюнув тот продолжил копаться в ящиках и мешках. Молодой водитель КАМАЗа нетерпеливо посматривал из кабины, время от времени нажимая на газ, и внося ревом своего двигателя еще больший шум. А московский майор снова начал атаковать, на этот раз Мирошкина.
— Э-э, капитан, ты давай не наглей, а! Хочешь себе неприятности получить? Ты их получишь, я тебе это гарантирую!
— Да отстань ты, — отмахнулся от него Юрий. — Нашел чем пугать. Дальше Чечни все равно не пошлют. Сержант, как там у тебя?
— Сейчас! — донеслось из кузова. — Ну-ка слезь с этого ящика! Кому говорю слазь!
«С кем это он там», — подумал Мирошкин, и в этот момент в кузове грохнул пистолетный выстрел. Капитан еще поворачивал голову, а КамАЗ уже взревел и тронулся с места, своим ревом почти заглушив визг попадавших от толчка чеченских женщин. Ближе всего к машине оказался Зинченко, он успел догнать еще не разогнавшуюся машину и, подтянувшись, рывком запрыгнуть в кузов. Юрий видел как Василий встал, но водитель заложил крутой вираж объезжая бетонный блок, капитана мотнуло в сторону. А когда он выпрямился снова послышались выстрелы, и тело Зинченко дернулось, завалилось назад, перевалилось через борт и упало на дорогу. Эти двадцать метров Мирошкин пробежал на одном вздохе и почти упал на тело друга. Одного взгляда ему хватило чтобы понять весь ужас положения. Изуродованное пулями лицо Василия не оставляло ему ни каких шансов, капитан еще хрипел, из пробитого виска пульсировала кровь, еще одна пуля прошла через глаз. А со стороны уезжающего КАМАЗа доносилась все разгорающаяся пальба. Лавируя по лабиринту из расставленных по дороге блоков громоздкий грузовик никак не мог набрать скорость, по кабине водителя стреляли из нескольких автоматов, но и из кузова уже не прячущиеся боевики отвечали ожесточенным огнем. Их было трое, в грязном камуфляже, в черных масках. Разогнувшийся Мирошкин перехватил пробегавшего мимо солдата, выхватил из рук у того «Калашников» и, почти не целясь, выстрелил в сторону КАМАЗа из подствольного гранатомета. Выстрел получился удачным, граната опустилась точно в центр кузова и, очевидно, попала на какие-то боеприпасы, потому что сразу полыхнул невероятной силы взрыв, в щепки разнесший кузов грузовика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88