Минут десять из здания доносился звон бьющегося стекла, крики, выстрелы, затем подростки покинули помещение с раздобытым оружием, оставив позади нещадно избитых милиционеров, разбитые компьютеры, и костры из бумаг и разломанной мебели. Разошедшиеся юнцы громили попадающиеся на пути магазины, вынося все, что попадалось под руки, особенно спиртное, которое тут же поглощалось возбужденной толпой. Не менее водки и пива юнцов в черных рубахах пьянила атмосфера безнаказанности. Они кидали камни, пустые бутылки и даже стреляли в окна домов где мелькали лица любопытствующих обывателей.
— Сидеть по домам, суки, когда мы идем! — заорал рослый парень в кожаной куртке от бедра полоснув очередью из автомата по окнам одного из домов. Через несколько секунд в квартирах семиэтажной громады пробежалась торопливая агония отключения света.
— Так-то лучше! — довольно заявил «союзник», опуская автомат и принимая из рук друга очередную бутылку ворованного пива.
Лишь у самого начала Нового Арбата их встретил заслон из двух «Камазов», больше не удалось найти в это позднее время, а за ним устроились одетые в полной экипировке омоновцы. Эти разговаривать не стали, просто открыли огонь из автоматов, хотя первую очередь они все же дали в воздух. Толпа кинулась кто по сторонам, кто просто плашмя на асфальт, но уже через несколько минут по омоновцам открыли нестройный, но довольно плотный огонь.
— Ни хрена себе, примочки! — Крикнул командир роты капитан Нестерук своему заместителю. — Мы так не договаривались. Говорили же что они безоружные!?
— Ага, зато ты сам обучал их стрелять, забыл?
— Да помню! Выучил на свою голову!
«Союзников» и в самом деле несколько раз в год непременно вывози на стрельбы в подмосковные воинские части и на базу того же ОМОНА. Перестрелка длилась минут десять. В первых рядах с автоматом в руке метался затянутый в кожу Михайлов. Время от времени он что-то кричал своим подчиненным. Огонь «союзников» начал было слабеть, но затем он снова усилился, и пули начали свистеть как-то уж черезчур близко от ушей омоновцев. Вскрикнул и упал один раненый, обмяк получивший пулю в шею сзади, под самую каску, мертвый Нестерук.
— Они обошли нас и стреляют с крыши! — крикнул один из его замов, развернувшись он поливал огнем крышу ближайшего дома.
Эта перестрелка длилась еще минут десять, затем она затихла. К изумлению омоновцев перед ними не оказалось врагов. Толпа разошлась по переулком и, обойдя заслон, двинулась теперь уже по Арбату. Дальнейшее их продвижение явно подсказали два больших костра. Это горели омоновские автобусы, оставленные солдатами метрах в двухстах от баррикады. Десять убитых и двадцать три раненых солдата остались за спиной союзников.
Во время этого непроизвольного, но хитрого маневра количество манифестантов уменьшилось, когда толпа теряет свою массовость, у многих начинает просыпаться разум. От усталости толпа растянулась почти на километр, несколько сот человек занимались только разгромом всех попадавших по пути многочисленных арбатских магазинов, кафе и ресторанов. Еще тысяч пять разошлись по домам, вполне удовлетворенных прошедшими погромами.
Всеми оставшимися теперь командовал один Михайлов. Жигун так и остался стоять на трибуне, словно растворился в толпе Малахов, остальные руководящие деятели «Союза Молодежи» потихоньку дезертировали по домам. Зато восьмикратный чемпион мира по мотогонкам на льду был хорош! Он чувствовал себя словно на самом азартом чемпионате. Прежде всего он организовал разведку из числа своих мотогонщиков. Один из них как раз подлетел к авангарду во главе с Михайловым.
— Воздвиженка перекрыта! — возбужденно прокричал он. — Там все перегородили автобусами, солдат до хрена и больше!
— А Знаменка?
— Там чисто!
— Значит сворачиваем туда!
Через Афанасьевский переулок и Арбатскую площадь «союзники» вышли на Знаменскую улицу, миновав предназначенный им заслон, и вскоре увидели башни Кремля. За это время количество манифестантов уменьшилось еще больше. И все равно, к Боровиковской площади подошло не менее пятидесяти тысяч возбужденных, частично вооруженных подростков. Они достаточно устали за это время, но уверенность в своей неуязвимости и безнаказанности владели ими. На этот раз властям на Манежной улице удалось построить более грандиозный заслон из десятка груженых «КАМАЗов» и пары троллейбусов. Едва передовые цепи «союзников» показались на Боровиковской площади как они попали под плотный обстрел спецназа, усиленного войсками из кремлевской охраны. Юнцы тот час отхлынули назад. Тут же перекрывая Волхонку показались еще несколько автобусов с солдатами.
— Давай в обход! — закричал Михайлов. В этот момент он как никогда был похож на дьявола, молодой, красивый, с горящими глазами и внешностью врубелевского Демона. Толпа по привычке хлынула в сторону, стараясь прорваться к Кремлю через Староваганьковский переулок. Но и здесь их ждала разочарование, переулок оказались так же перегорожены грузовиками и автобусами, а шквальный огонь разъяренных спецназовцев не давал погромщикам подойти ближе.
Когда все взбунтовавшиеся подростки снова оказалась спрессована в одну плотную массу на Знаменской улице из черноты звездного неба в свет фонарей и прожекторов вынырнул хищный профиль боевого вертолета.
— "Черная акула"! — закричал кто-то из подростков. Вертолет завис над самыми головами «союзников», так, что вихрь низходящего потока неприятно холодил стриженые наголо головы. И тут началось нечто невообразимое. Среди толпы с резким, болезненным грохотом и яркими вспышками начали рваться светошумовые гранаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88