Баррикада зааплодировала.
Все кричали в один голос:
Ч Вот и тюфяк!
Ч Так-то так, Ч заметил Комбефер, Ч но кто пойдет за ним?
В самом деле, тюфяк упал впереди баррикады, между нападавшими и осажденн
ыми. Мало того, несколько минут назад солдаты, взбешенные гибелью сержан
та-наводчика, залегли за устроенным ими валом из булыжников и открыли ог
онь по баррикаде, чтобы заменить пушку, поневоле молчавшую в ожидании по
полнения орудийного расчета. Повстанцы не отвечали на пальбу, чтобы не т
ратить боевых припасов. Для баррикады ружья были не страшны, но улица, зас
ыпаемая пулями, грозила гибелью.
Жан Вальжан пролез через оставленную в баррикаде брешь, вышел на улицу, п
од градом пуль добрался до тюфяка, поднял его, взвалил на спину и вернулся
на баррикаду.
Он загородил тюфяком опасный пролом и так приладил его к стене, что артил
леристы не могли его видеть.
Покончив с этим, стали ждать залпа.
И вот он раздался.
Пушка с ревом изрыгнула картечь. Но рикошета не получилось. Картечь заст
ряла в тюфяке. Задуманный эффект удался. Баррикада была надежно защищена
.
Ч Гражданин! Ч обратился Анжольрас к Жану Вальжану. Ч Республика благ
одарит вас.
Боссюэ хохотал от восторга. Он восклицал:
Ч Просто неприлично, что тюфяк обладает таким могуществом. Жалкая подс
тилка торжествует над громовержцем! Все равно, слава тюфяку, победившему
пушку!

Глава десятая.
Заря

В эту самую минуту Козетта проснулась.
У нее была узкая, чистенькая, скромная комнатка с высоким окном, выходивш
им на задний двор, на восток.
Козетта ничего не знала о том, что происходило в Париже. Накануне она нигд
е не была и уже ушла в свою спальню, когда Тусен сказала:
Ч В городе что-то неладно.
Козетта спала недолго, но крепко. Ей снились приятные сны, может быть, пото
му, что се постелька была совсем белая. Ей пригрезился кто-то похожий на М
ариуса, весь сияющий. Солнце светило ей прямо в глаза, когда она проснулас
ь, и ей почудилось сначала, будто сон продолжается.
Сон навеял ей радостные мысли. Козетта совершенно успокоилась. Как незад
олго перед тем Жан Вальжан, она отогнала все тревоги; ей не хотелось верит
ь в несчастье. Она надеялась всем сердцем, сама не зная почему. Затем у нее
вдруг сжалось сердце. Она не видела Мариуса уже целых три дня. Но она убеди
ла себя, что он наверное получил ее письмо и знает теперь, где она; он ведь т
ак умен, он придумает способ с ней повидаться. И непременно придет сегодн
я, может быть, даже утром. Было уже совсем светло, но лучи солнца падали отв
есно; еще рано, однако пора вставать, чтобы успеть встретить Мариуса.
Она чувствовала, что не может жить без Мариуса и что одного этого довольн
о, чтобы Мариус пришел. Никаких возражений не допускалось. Ведь это было б
есспорно. И то уже нестерпимо, что ей пришлось страдать целых три дня. Три
дня не видеть Мариуса Ч как только господь бог допустил это! Теперь все ж
естокие шутки судьбы, все испытания позади. Мариус придет и принесет доб
рые вести. Такова юность: она быстро осушает слезы, она считает страдание
ненужным и не приемлет его. Юность-улыбка будущего, обращенная к неведом
ому, то есть к самому себе. Быть счастливой Ч естественно для юности, само
е дыхание ее как будто напоено надеждой.
К тому же Козетта никак не могла припомнить, что говорил ей Мариус о возмо
жном своем отсутствии Ч самое большее на один день Ч и чем он объяснял е
го. Все мы замечали, как ловко прячется монета, если ее уронишь на землю, с к
аким искусством превращается она в невидимку. Бывает, что и мысли продел
ывают с нами такую же штуку: они забиваются куда-то в уголок мозга Ч и кон
чено, они потеряны, припомнить их невозможно. Козетта подосадовала на бе
сплодные усилия своей памяти. Она сказала себе, что очень совестно и нехо
рошо с ее стороны позабыть, что ей сказал Мариус.
Она встала с постели и совершила двойное омовение Ч души и тела, молитву
и умывание.
Можно лишь в крайнем случае ввести читателя в спальню новобрачных, но ни
как не в девичью спальню. Даже стихи редко на это осмеливаются, а прозе вхо
д туда запрещен.
Это чашечка нераспустившегося цветка, белизна во мраке, бутон нераскрыв
шейся лилии, куда не должен заглядывать человек, пока в нее не заглянуло с
олнце. Женщина, еще не расцветшая, священна. Полураскрытая девичья посте
ль, прелестная нагота, боящаяся самой себя, белая ножка, прячущаяся в туфл
е, грудь, которую прикрывают перед зеркалом, словно у зеркала есть глаза, с
орочка, которую поспешно натягивают на обнаженное плечо, если скрипнет с
тул или проедет мимо коляска, завязанные ленты, застегнутые крючки, затя
нутые шнурки, смущение, легкая дрожь от холода и стыдливости, изящная роб
ость движений, трепет испуга там, где нечего бояться, последовательные с
мены одежд, очаровательных, как предрассветные облака, Ч рассказывать
об этом не подобает, упоминать об этом Ч и то уже дерзость.
Человек должен взирать на пробуждение девушки с еще большим благоговен
ием, чем на восход звезды. Беззащитность должна внушать особое уважение.
Пушок персика, пепельный налет сливы, звездочки снежинок, бархатистые кр
ылья бабочки Ч все это грубо в сравнении с целомудрием, которое даже не в
едает, что оно целомудренно. Молодая девушка Ч это неясная греза, но еще н
е воплощение любви. Ее альков скрыт в темной глубине идеала. Нескромный в
зор Ч грубое оскорбление для этого смутного полумрака. Здесь даже созер
цать Ч значит осквернять.
Поэтому мы не будем описывать милой утренней суетни Козетты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17