— В последний день Зимней войны, когда уже подписали перемирие, в полдень огонь должен был прекратиться. Оставался всего час, и финские солдаты собрали свое оружие, и те из них, что не стояли на передовой, начали отходить. Все дороги в тылах войск сразу заполнились гражданскими, солдатами и лошадьми, все радовались, что война окончилась, хотя нам пришлось отдать русским нашу милую Карелию. И за пятнадцать минут до полудня русские начали бомбардировку. Говорят, что такой мощной бомбардировки не случалось за всю войну; в последние пятнадцать минут войны погибли тысячи финнов, многие остались калеками и спаслись, чтобы рассказать нам, как это произошло. — Она улыбнулась. — Так что русских я хочу видеть только через телескопический прицел.
— Может, тебе стоило бы четко изложить Харви свою точку зрения вместо того, чтобы поддерживать его иллюзии.
— Ничего я не поддерживаю. То есть я кручу с ним роман, но девушке не возбраняется так себя вести, а мужчине не обязательно сходить по ней с ума. Я хочу сказать, что он просто вне себя, этот Харви. — Длинный шелковый халат Сигне, расшитый золотом по черному фону, колыхнулся, когда она встала. — Тебе не кажется, что в нем я похожа на леопарда?
— Слегка смахиваешь, — согласился я.
— Я и есть леопард. И могу наброситься на тебя.
— Не делай этого, будь хорошей девочкой. Пей чай, пока он не остыл.
— Я леопард. Хитрый и свирепый. — У нее изменился голос. — Я не поеду с Харви в Россию.
— Очень хорошо, — улыбнулся я.
— Харви говорит, что ты счел это прекрасной идеей.
— Видишь ли. — Я помедлил, прежде чем высказаться. — Харви очень привязан к тебе, Сигне.
— Очень привязан, — презрительно фыркнула она. — Леопарду нужно гораздо больше.
— О'кей, — не стал я спорить. — Он испытывает к тебе страстную, отчаянную и сумасшедшую любовь.
— Ты не смеешь говорить о ней так... так издевательски. Ты не имеешь права говорить так, словно он чем-то болен.
— Прошу прощения, но если бы ты испытывала к нему нечто подобное, я бы говорил с меньшим энтузиазмом.
— Вот оно что! Вот что ты думаешь о Харви! Все это время ты просто жалеешь его. А я-то думала, что ты ревнуешь, что ты мечтаешь обо мне, а на самом деле ты просто жалел Харви, что вот, мол, попался такой ужасной бабе, как я. Вот оно как! Мне, конечно, пора бы догадаться!
— Только не начинай рыдать, Сигне, — предупредил я. — Будь умницей, налей мне еще чаю.
— Ты больше не мечтаешь обо мне?
— Еще как мечтаю.
— В воскресенье Харви отправляется в Россию. В воскресенье! На дневном поезде до Ленинграда. Когда он попрощается и уедет в Россию, тогда все станет по-другому?
— В каком смысле?
— Станет все по-другому между нами? Ну, ты понимаешь.
— Прекрасная мысль. — Я погладил ее по голове. — Но я поеду в Россию вместе с Харви.
— Ты просто издеваешься надо мной! — заявила она.
— Не сыпь сахар мне на постель.
Сигне запрыгнула на кровать, награждая меня шутливыми шлепками, которые носили явно сексуальный подтекст.
— Я леопард, — рычала она. — У меня длинные и о-о-очень страшные когти. — Она вцепилась действительно длинными ногтями мне в спину и прошлась по позвоночнику до поясницы. — Я леопард-левша, — сообщила она. Теперь пальцы ее двигались легко и осторожно, как у археолога, который расчищает найденный хрупкий черепок. Растопырив четыре пальца левой руки, она всадила в меня ногти.
— Ох, — простонал я. — Или иди в постель, Сигне, или поставь еще воды в чайнике.
— А ты знаешь, куда ушел Харви? — Она потерлась мордочкой мне о плечо; лицо ее было липким от крема.
— Не знаю и знать не хочу, — ответил я, понимая, что сейчас она сама мне все выложит.
— Повидаться с доктором из Англии. — Она сделала паузу. — Вот теперь ты меня слушаешь.
— Слушаю, — признался я.
— Миссис Пайк — женщина-врач — привезла несколько тех яиц. Она думает, что они будут отправлены в Америку, но Харви должен прихватить их с собой в Россию, иначе русские не позволят ему остаться.
Должно быть, она успела получить их от агента в портонской экспериментальной лаборатории до того, как мы его посадили под замок. Если их держать при соответствующей температуре, яйца будут в отличном состоянии, о чем миссис Пайк осведомили во всех подробностях.
— Харви рехнулся, если рассказывает тебе все это.
— Я знаю, — прорычала Сигне. — Леопард хитер, безжалостен и коварен.
Она перегнулась через меня, дотягиваясь до выключателя настольной лампы. Эта чертова пижамная куртка была слишком свободна для нее. Лампа потухла.
— Как леопард с леопардом. — Я обнял ее. — Помни, что бабуины — это единственные животные, которые могут обратить нас в бегство.
Глава 25
Теперь все мои планы были подверстаны под воскресенье. Я успел проинформировать Лондон. А также получить визу в Ленинград — и Харви, похоже, радовался, что я согласился составить ему компанию. В воскресенье утром мы встали поздно и неторопливо собрали вещи. Сигне в это время пила кофе и, слушая результаты чемпионата Англии, делала отметки в своем купоне футбольного тотализатора. Выиграть ей не довелось. «Лидс юнайтед», вместо того чтобы свести встречу вничью; проиграл как раз к тому моменту, когда мы кончили укладываться. Поздний завтрак состоялся на вокзале в ресторане на первом этаже, откуда открывался вид на длинный центральный зал, в котором киоски торговали гамбургерами, рубашками, цветами, сувенирными кружками, «Популярной механикой» и «Плейбоем».
Двое полицейских в меховых шапках и синих макинтошах прочесывали ряды сидений в поисках бродяг, а другой коп в штатском околачивался у круглосуточной автоматической камеры хранения, поедая хот-дог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93