За что уцепиться? Разве что три трупа в лесу недалеко от дачи убитого женой генерала? Генерал был начальником Димы Куницына, у жены генерала могла быть связь с ним, муж пришел домой пораньше… Ничего подобного, генерал сам пригласил Диму в разговоре по телефону — это слышал его адъютант, — приглашал и раньше, души в нем не чаял, берег и ставил в пример сослуживцам. Исходить надо из того, что трое убитых — профессионалы, двое — из НН — наружное наблюдение, один из частного агентства — супружеская неверность и разводы. Предположим, именно они следили за последней женщиной Димы, мог ли бравый офицер просто убрать слежку, когда узнал, что женщина покончила с собой? Если это так, то, по имеющимся у нее материалам, это первое убийство Димы Куницына. Мужает юноша.
Ева выпрямилась, с удовольствием потянулась и засмотрелась на светло-голубые огромные глаза девочки и мальчика в коляске. Они лежали тихо-тихо, словно замерев от восхищения, и рассматривали двигающиеся над ними листья. Ева постаралась покатить коляску как можно тише, чтобы не спугнуть, близнецы несколько секунд еще провожали глазами то место на дереве, которое их заворожило, потом дернулись вместе, толкаясь и суча ножками в ползунках.
Ева подождала у подъезда, посматривая на часы. Минута в минуту спустился Илия, взял себе мальчика.
— Ты не спеши, но там на телефоне Далила, она кричит, визжит и плачет.
— Что-то случилось? — Ева старалась идти медленно и правильно ставить ногу на ступеньку.
— Я толком не понял, она сегодня приехала к себе в квартиру, а в ее постели что-то валяется.
— Говори, что там еще у нее в постели!
— Я не могу, при детях нельзя употреблять такие выражения. Да ты не беспокойся, она же психованная, может, ничего страшного и не произошло, — пока не наорется, она это не может определить. Она как раз там орет в трубку, а я спустился к тебе.
— Ты бессовестный, бессердечный и вредный, вот кто ты. — Ева прошла в открытую дверь, положила девочку в кроватку и подбежала к телефону на тумбочке в коридоре.
Трубка надрывалась.
— Далила, Далила! Замолчи, я ничего не слышала, только что взяла трубку. Перестань орать и спокойно скажи, что случилось?
— У меня в кровати… У меня на постели, в моей квартире!.. Я не знаю, что делать!
— У тебя в кровати! — Ева уже кричала. — Дальше!
— У меня в кровати лежит вонючий, скользкий и мокрый кусок дерьма!
— Далила, успокойся, это человеческое дерьмо?
— Да, это скорее всего особь мужского пола, но так воняет и хрипит, я ничего не понимаю!
— Далила, послушай, замолчи и послушай меня. Слушаешь? Выйди на лестничную клетку и посмотри на номер квартиры, в которую ты зашла.
— Умная, да! Я уже пять раз бегала туда-сюда и смотрела на этот номер! Я позвонила соседям, это мои соседи!
— Ты знаешь этого мужчину? Он жив?
— Я его не знаю!.. Хорошо бы перевернуть и рассмотреть, а вообще он кашляет и матерится! Что мне делать? Только не говори, что надо вызвать милицию!
— Далила, вызови милицию, я сейчас приеду.
— Разговаривай сама со своей милицией, чтоб ее черти побрали!
Ева удивленно услышала, как кто-то рядом с Далилой говорит басом, потом в трубку выдохнули и сочный мужской голос сказал: «Алло, капитан милиции Окуркин».
Капитан Окуркин без всякого выражения сообщил, что лежащий на кровати гражданки Мисявичус неизвестный мужчина знает гражданку Мисявичус по имени, называет ее ласково «сердце мое» все время, пока не кашляет. Документов при нем не обнаружено, а вот нервозность гражданки Мисявичус капитану Окуркину непонятна. Дверь вышеназванной гражданки не имеет никаких намеков на взлом, в квартире ничего не повреждено, а что неизвестный издает непотребный запах, так если все жильцы охраняемого им сектора будут вызывать милицию каждый раз, когда в их постели укакается и сблюет мужчина!..
Ева уже выбегала из квартиры, прихватив сумочку с ключами от машины и деньгами.
— Ева! — крикнул с балкона Илия. — Муся ушла гулять. Если не вернется через час, я позвоню, объявим всесоюзный розыск!
— Я тебе говорила — не давай ей денег! — кричала Ева уже от машины. — Я ее вчера возила гулять!
— Конечно, — бормотал худой и длинный подросток, закрывая балконную дверь и задергивая занавески, — не давай. Знала бы, что она делает, когда ей денег на прогулку не дают.
Когда в прошлый раз Мусе не дали денег на прогулку, мороженое и зоопарк, она пела час в переходе метро, пристроившись к безногому инвалиду с баяном. Часа пения ей хватило на зоопарк, мороженое, воздушный голубой платочек и две иностранные конфеты в труднораздираемой упаковке.
— Я набрала ванну, — сказала Далила, сидя на лестнице у своей двери.
— «Скорую» вызывала? — Ева подняла рукой лицо Далилы за подбородок, нашла перепуганные глаза.
— Вызывала…
— Ну и?
— Воспаление легких. Бронхит. Подозрение на туберкулез. Истощение. Асфиксия кишечника. Чесотка и вши. Меня называет дочкой, красавицей, сердцем, цветочком, душечкой и золотой пчелкой.
— Пошли, — тащила ее за руку Ева, — почему его «скорая» не забрала?
— Они сказали, как мне не стыдно, сказали, что в больницах нет мест, что стариков все бросают умирать, сказали, что меня надо под суд отдать за то, что я довела до такого, и спросили, умею ли я делать уколы.
— А ты что? — Ева толкнула от себя дверь в комнату, откуда особенно сильно воняло.
— Я сказала, что умею. — Далила выглядела покорной и несчастной.
— Бери за простыню покрепче. — Ева спокойно наклонилась, захватывая концы простыни, над воняющим человеком в плаще. С длинными волосами и бородой, он неподвижно лежал на кровати и тяжело дышал. Далила отворачивала голову, сглатывая тошноту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112