Просто мэр сделал заказ через Москву, а мы подсуетились.
— Последние донесения — его?
— Его. Как тебе понравилась сцена в опере?
— Пока не могу понять. Женщина, похоже, сопротивляется, раз он наизнанку выворачивается.
— У него могло до сих пор не быть осечек. Нарабатывает линию поведения. Спорим, он ее возьмет? — вмешалась в беседу Зоя.
— Возьмет или убьет? — спросил Аркаша.
— Подождите, не спорьте. Дима Куницын живет в гостинице?
— В гостинице. Два номера. С ним еще охранник, я уже говорил. В номерах установлены прослушки. По просьбе мужа, заметь. Слушает наш агент. Он и жену возит.
— Полное доверие, значит, — пробормотала Ева.
— Полное. Сегодня есть кое-что по электронной почте, смотри. Сдается, похоже, наша дама. Придет вечером в номер.
— Ладно, — вздохнула Ева. — Берусь. Конкретно по этому делу. Давайте всю информацию.
— А ударим-ка по чаю с вареньем от радости такой! — хлопнула в ладоши Зоя.
— Да, хотела спросить. Что это с банком делается? А чай я не буду, спешу. И так дома не была три часа. — Ева присела на край стола.
— Ты что, и телевизор не включаешь? У нас страна без правительства и президента уже четвертый день.
— А куда все подевались? — Ева сдержала зевок. — На кого тогда работаем, агенты государственной безопасности, а? Борцы невидимого фронта…
— На кого мы работаем, узнаем в ближайший месяц. Но перспективы фантастичны. Помнишь, я показывала тебе поделенную авторитетами Россию? Ты еще тогда про убийство Самосвала сказала. — Зоя заваривала чай.
— Ты что, хочешь сказать, что эти бандиты захватят власть? — возбудилась Ева.
— Не отвлекайся, — подошел к ней Аркадий, — занимайся своим делом и возьми аванс, раз уж ты согласна работать с нами. А власть будет у тех, у кого будут деньги и информация. Деньги, может, бандиты и поимеют как-то, хотя до промышленников им далеко. А вот информацию — дудки.
Он достал из кармана пачку сторублевок и протянул Еве.
— Ты знаешь, что значит «шибанулась»? — спросила Ева, вертя в руках деньги.
— Это значит, повредила себе мозгушник, — невозмутимо заявил Аркадий.
— А это… Стируха?
— Стерли — значит, тебя уволили или убрали. Сленг.
— Бочка?
— Выгодное место.
— А галька на Красной — это Красная площадь?
— Чебурекаешь, приобретаешь контуры, вылупляешься, то есть уже соображаешь.
— А ты откуда все это знаешь?
— Прикидываюсь, крокодилю, интернечу и тусуюсь.
Специалист, — похвалила Ева.
Поздно вечером дождь все еще продолжал лупить по окнам. Отстрельщик сидел в темной комнате — свет выключил и смотрел на светящиеся стекла с движущейся пеленой воды. В комнату рядом постучали.
Хрустов оделся в специальный костюм — синтетические брюки и водолазка с пришитыми изнутри карманами. Под водолазкой была майка и кобура с ТТ. Тщательно зашнуровал кроссовки, бросил у двери ветровку и лег в обуви на кровать, подложив руки под голову. Он ждал неприятностей.
Дима открыл дверь, впустил к себе в номер маленького роста женщину, тщательно закутанную в плащ и длинный блестящий платок с бахромой. На глазах — большие черные очки. Женщина вошла и застыла у дверей. Дима не спеша расстегнул на ней плащ, снял платок, потом стал на колени и сдернул с ног туфли на каблуках. Плащ был почти сухой. «Подъехала на машине к самой гостинице», — подумал Дима, обхватывая ладонью маленькую ступню.
Ирина Акимовна прошла, неуверенно ступая, к столу, села, тяжело оперевшись на спинку стула, и сдернула очки.
— Извини, — сказал Дима, взял ее на руки и понес к кровати, — ничего не могу с собой поделать. Пока я тебя не попробую…
Женщина дернулась, освобождаясь, и вдруг взвизгнула, размахивая руками как попало. Дима от неожиданности выпустил ее из рук и схватился за глаз. Он подумал, вытирая брызнувшие слезы, что Ирина бросится к двери, но она наступала и продолжала бить его, замахиваясь изо всей силы. Дима улучил момент и тоже слегка шлепнул ее по лицу. От этого Ирина просто завыла, бросилась на него всем телом, они упали на пол.
— Ненавижу!.. Не смеешь! — В ход пошли острые коленки.
Дима, скрывая улыбку и прищурившись пострадавшим глазом, закрывался локтями, потом стал подыгрывать ей и вскрикивать. Через несколько минут ему это надоело, он отнес дергающееся и подвывающее тело на кровать, связал руки, навалившись на Ирину, поборолся еще немного с ногами, потом порвал всю одежду, слегка отшлепал ее по голой попке, перевернув на живот. Он почувствовал сильное желание, когда женщина заплакала, и занялся ею всерьез. Ирина кричала, кусалась, стонала…
Он так устал, что, когда наступила тишина, даже задремал, отключившись на пару минут. Женщина рядом повернула голову и смотрела на него, голого, огромными глазами на залитом слезами лице.
— Класс, — прошептала она, и Дима проснулся.
— Кофе будешь? — спросил он.
— Нет. Развяжи меня.
Дима встал, прошел к небольшой кухоньке и вернулся с ножом. Постоял немного над Ириной, играя ножичком, и заметил, как напряглась и тяжело задышала под ним женщина.
— Повторим? — спросил он, проводя острием лезвия по животу от пупка вверх.
— Нет, отпусти меня. Пора.
— Не отпущу, — сказал Дима, повернул ее и перерезал веревку. — Я должен с тобой поговорить.
— Не надо со мной говорить, все в порядке. Я ничего не спрашиваю. — Ирина задумчиво разглядывала порванную в клочья одежду. — Я приду завтра в это же время. Поцелуй! — Она села, закрыв глаза, и подставила еще мокрое от слез лицо.
— Нет, — сказал Дима, садясь рядом. — Послушай, это важно. Я не тот, за кого себя выдаю. Я не редактор издательства.
— Ничего не желаю знать, замолчи. Мне теперь все равно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112