следует ли устроить оплакивание убитого, какое делается обычно в честь подобных рыцарей? Тут возникли большие споры; и некоторые утверждали, что не следует, так как мавр Альбаяльд перед смертью принял христианство. Венеги возражали, что это не имеет значения, ибо он был добрым рыцарем, и родня его и друзья обязаны чем-нибудь выразить свою скорбь. Сегри же утверждали, что раз Альбаяльд обратился в христианство, Магомету будет неугодна скорбь по нем правоверных, и что отказом ему в оплакивании лишь будет соблюден закон корана. Абенсеррахи говорили, что нужно совершить доброе дело ради аллаха и что, если в час кончины Альбаяльд сделался христианином, это подсудно одному богу; его суду должно это оставить и выполнить по закону оплакивание.
Тогда один из рыцарей Сегри, по имени Альбин-Амад, сказал:
– Или мавр – мавр, или христианин – христианин! Говорю так, ибо в нашем городе есть рыцари, ежедневно посылающие христианским пленникам, заключенным в подземельях Альгамбры, милостыню и пищу, и все эти рыцари, про которых я веду речь, – Абенсеррахи.
– Вы сказали правду, – ответил на это Альбин-Амад Абенсеррах . – Все мы охотно делаем добро и оказываем милосердие христианам и всем другим людям; ибо святой аллах дарует нам блага, чтобы мы в свою очередь давали их из любви к нему, невзирая на веру. Христиане точно так же, во имя своего бога и из любви к нему, подают милостыню пленным маврам. Я сам был в плену, очень хорошо это видел, и мне самому они оказали милость, и потому я и все мои родичи делаем добро, какое только можем, беднякам и пленным христианам. Как знать, может быть, и нам суждено опять попасть в плен, ведь враг – у городских ворот. А тот, кто утверждает, что делать добро и подавать кому бы то ни было милостыню – нехорошо, тот негодяй и лжец, и я докажу это, если понадобится!
Услышав такой ответ, рыцарь Сегри воспылал гневом и, не говоря ни слова, размахнулся и хотел ударить рыцаря Абенсерраха по лицу. Но тот отразил удар левой рукой, однако не настолько удачно, чтобы Сегри не удалось все же концами пальцев задеть его по лицу. Ощутив удар, Абенсеррах. словно гирканский лев, полный гнева и ярости, выхватил кинжал, а тот же миг бросился на Сегри и, прежде чем тот успел защититься, нанес ему два удара кинжалом, настолько страшных, что Сегри мертвый упал к его ногам.
Другой Сегри устремился тогда на Абенсерраха, чтобы поразить и его кинжалом, но не смог это сделать, ибо Абенсеррах поспешил ему навстречу, схватил его за кисть правой руки с такой мощью, что Сегри не смог выполнить своего намерения. Абенсеррах же нанес ему жестокую рану в живот, от которой Сегри тут же повалился мертвый на землю.
Все рыцари Сегри – а их было здесь больше двадцати – при виде случившегося схватились за оружие с криком: «Смерть предателям из породы христиан!» Абенсеррахи приготовились к защите, Гомелы поспешили на помощь к Сегри, Масы – вместе с ними; тех и других было по двадцати человек. Тогда Алабесы и Венеги вступились за Абенсеррахов, и тут между этими шестью рыцарскими родами завязался такой ожесточенный бой, что в одну минуту пало еще пятеро Сегри, трое Гомелов и двое Масов и, кроме того, в этих же трех родах оказалось около четырнадцати раненых. Со стороны Абенсеррахов убитых не было, но почти все они получили раны, а одному из них целиком отрубили руку. Из Алабесов трое было убито и многие тяжело ранены. Из Венегов многие ранены и двое убито.
И еще было бы много убитых и раненых с обеих сторон, если бы Алатар и многие другие рыцари не вмешались, причем из них некоторые тоже оказались ранены.
С шумом, от которого, казалось, проваливается Гранада, все вышли на улицу, не прекращая боя. Но рыцарей, которые пытались положить конец бою, было много, и отличались они большой отвагой; то были Алахесы и Бенарахи, Гасулы, Альморади. И они настолько преуспели, что хотя и с большим трудом, но прекратили бой.
Тем временем о происходившем был извещен Молодой король; он тотчас же вышел из Альгамбры, направился к месту распри и застал дело еще не совсем умиротворенным. Рыцари, участники сражения, увидев короля, разошлись.
Произведя дознание, король приказал схватить Абенсеррахов и заточить их в башню Комарес, Сегри – в Алые Башни, Гомелов – в Алькасаву, Масов – в замок Бильбатаубин, Алабесов – в Хенералифе, а Венегов – в крепкую башню Алихарес. И очень разгневанный король вернулся в Альгамбру, говоря:
– Клянусь моей королевской клятвой, я задушу эту распрю, лишив каждую из враждующих сторон шести голов, и, клянусь Магометом, не замедлю с этим!
Рыцари, сопровождавшие короля, видя его настолько рассерженным, стали упрашивать его не поступать так, ибо это произвело бы возмущение в Гранаде, где у враждующих рыцарей было много родичей. Лучше пусть король прикажет им помириться, и те же рыцари-посредники взялись в этом помочь. В конце концов король смилостивился, а Альмоады, Алахесы и Альморади так старались, что через четыре дня все враждовавшие между собой рыцари помирились, простили друг другу убитых, некоторых из пострадавших противников щедро оделили деньгами, а заключенные рыцари были выпущены на свободу. Сегри и Гомелы затаили злобу и ждали только случая для мести за великий урон и бесчестие, причиненные им Абенсеррахами. И поэтому в один прекрасный день все Сегри и Гомелы собрались в доме для отдохновения на берегу Дарро; прекрасный то был дом, с красивыми садами вокруг. Совершив трапезу и отдохнувши, они все сели по старшинству в великолепном зале, и рыцарь Сегри, которого все остальные почитали за главу рода, брат Сегри, убитого Алабесом на турнире, начал говорить, выказывая признаки глубокой скорби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131