Но нам еще очень далеко до Яслей Фоула. Однако, друг мой, – он ухмыльнулся, – давно известно, что голод может многому научить. Я думаю, пройдя этот путь, мы станем гораздо мудрее.Кавенант поежился. Он уже имел некоторый опыт голодания и знал, что в результате происходит с человеком. А сейчас, похоже, его ожидала длительная голодовка; на лбу у него снова была рана, весь долгий путь ему предстоит проделать босиком. Похоже, все его планы заботиться о своей жизни снова летели прахом. Стягивая плащ поясом, он раздраженно пробормотал:– Помнится, я слышал от кого-то, что мудрость важна только в том случае, если она помогает жить. Или что-то в этом роде. В таком случае, прокаженные должны быть самыми мудрыми людьми на свете.– А они действительно такие? – спросил Великан. – Ты мудр. Неверящий?– Кто знает? Если да, мудрость, несомненно, переоценивается.Мореход снова усмехнулся:– Может быть, может быть… Друг мой, мы с тобой – два мудрейших сердца в Стране – мы, которые безоружными и почти без подготовки решились отправиться в самое логово Презирающего. Поистине, мудрость подобна голоду. Возможно, она очень приятна – но кто добровольно захочет к ней причаститься?Несмотря на отсутствие ветра, воздух был все еще холодный. Когти льда обхватили водоем со всех сторон, дыхание Морехода в воздухе превращалось в пар. Кавенанту требовалось двигаться, чтобы не мерзнуть и поддерживать свое мужество.– Нельзя сказать, чтобы со мной все было в порядке, – пробормотал он, больше обращаясь к самому себе. – Но терпеть можно. Идем.Мореход убрал свой горшок с гравием, закинул мешок за плечо и повел Кавенанта вдоль реки, прочь от Землепровала.Они прошли всего три или четыре лиги, когда опустилась ночь. Однако за это время они оставили позади предгорья и последние участки обычных, живых равнин, которые существовали здесь с давних пор и тянулись от Южных Пустошей до Сарангрейвской Зыби и Великой Топи – Глотателя Жизни. Они оказались у истоков Отравленной реки.Серые, ломкие, мертвые кусты и деревья – можжевельник, некогда прекрасный тамариск – стояли по обеим сторонам потока; они росли на высохшей земле, которая когда-то была руслом реки. Но Отравленная река мелела с каждым годом вот уже в течение нескольких десятилетий, а может быть, и больше, оставляя по обеим сторонам от себя более-менее плодородные земли, где отдельные упрямые кусты и деревья умудрялись выживать до тех пор, пока пришедшая в Страну зима Лорда Фоула не доконала их. Когда тьма опустилась на землю, деревья и кусты приобрели жуткие, призрачные очертания и двигаться среди них стало почти невозможно. Кавенант смирился с мыслью о том, что придется заночевать здесь, хотя засохшая грязь заледенела, а река шумела совсем рядом, что могло помешать им заметить приближение врага. Он понимал, что безопаснее было бы двигаться ночью, но слишком устал и не очень верил, что даже Великан сможет найти дорогу в этом непроглядном мраке.Позднее, однако, он обнаружил, что поверхность реки тускло светилась, словно ярь-медянка. Этот свет шел не от самой воды, а от угрей, которые шныряли по течению туда и обратно. Они рыскали в поисках пищи, их челюсти были полны устрашающего вида зубов. И все же благодаря им Мореход и Кавенант решили возобновить свой путь.Но далеко они не ушли. Уничтожение Посоха Закона нарушило равновесие зимы Лорда Фоула; ветер теперь не разгонял тучи, и они скапливались, набухая дождем, который в конце концов обрушился с темного неба, заливая всю Нижнюю Страну, словно рухнули своды, поддерживающие небо. В такую погоду нечего было и думать найти дорогу. Им не оставалось ничего, кроме как остановиться в этой грязи, попытаться немного согреться и отдохнуть, пока они не смогут двигаться дальше.С наступлением рассвета дождь прекратился, и Кавенант с Мореходом снова двинулись вдоль Отравленной реки в лучах мутного утреннего света. В этот день им в последний раз попалась алианта; грязь Испорченных Равнин была смертельна для ягод жизни. Есть приходилось мало и редко. Ночью дождь пошел снова и промочил их до самых костей.На следующий день в просвете между серыми деревьями они заметили орла. Он дважды близко подлетал к ним, кружась над головами, а потом улетел прочь, с издевкой выкрикивая мертвенным голосом:– Мореход! Тот, кто предал свой род!– Они следят за нами, – сказал Кавенант. Великан со злостью сплюнул:– Да. Они будут охотиться на нас.Он подобрал гладкий камень размером с два кулака Кавенанта и взял его с собой на случай, если орел вернется. Однако в этот день он больше не появился. Прошла ночь, в течение которой дождь, казалось, затопил всю Страну – точно на землю обрушилось море. И на следующий день орел прокружил над ними дважды, утром и днем. В первый раз он насмешничал до тех пор, пока Мореход не побросал в него все камни, которые смог отыскать поблизости, после чего наглая птица пролетела прямо над их головами, глумливо вопя:– Бросил свой род! Ничтожество!Во второй раз Мореход спрятал камень. Дождавшись, пока стервятник пронесся совсем низко, выкрикивая свои насмешки, он с убийственной силой швырнул в него камень. Орел уцелел, но одно крыло у него оказалось подбито; переваливаясь и едва держа высоту, он полетел прочь.– Поспешим, – проворчал Мореход. – Эта птица притащила за собой наших преследователей, и они уже недалеко.Ускорив шаг насколько возможно, чтобы только Кавенант со своими онемевшими, избитыми ногами не отставал от него, Великан пошел между деревьями. Они старались держаться под их прикрытием – чтобы не дать возможность птицам выследить их; это, конечно, немного задерживало движение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161