Вдыхая полной грудью ароматы Леса, он испытывал к нему безотчетное доверие; он твердо знал, что, находясь во Мшистом Лесу, может ничего не опасаться.Вернувшись в пещеру, он уже представлял, пусть в самых общих чертах, что ему делать дальше.Он не стал хоронить женщину. Ему нечем было вырыть яму, и не было ни малейшего желания причинить какой бы то ни было вред Лесу. Надев ее плащ, он в какой-то степени выразил таким образом свое уважение к ней, но не представлял, что еще может сделать для нее. Ему бы хотелось попросить у нее прощения за все, что он сделал ей, но, к сожалению, она больше не способна была слышать его. Он перенес ее на постель и, как смог, сложил ей руки, постаравшись, чтобы она выглядела достойно. Потом среди ее вещей он отыскал мешок и плотно набил его едой.Допив воду, он не стал брать с собой кувшин, чтобы не увеличивать тяжесть ноши. С чувством сожаления он также отставил в сторону горшок с гравием – он все равно не умел обращаться с ним. Заметив на полу нож, он не стал брать и его, поскольку имелся свой. Вспомнив о Лене, он прикоснулся к увядшей щеке женщины легким поцелуем. И направился к выходу, тихонько выговаривая слова, которые стали для него талисманом, доставшимся в наследство от женщины:– Будь милостив. Господи.Он уверенно зашагал прочь. Мшистый Лес, насколько он помнил, тянулся с северо-запада на юго-запад, по направлению к Равнинам Ра. С мешком на плече и безмятежной пустотой в сердце он двинулся в ту же сторону – спокойный тем спокойствием, которое присуще человеку, не ожидающему от будущего ничего хорошего.Он не успел пройти и двух лиг, как дневной свет угас и миром завладела ночь. Однако теперь дорогу ему освещал сам Мшистый Лес. Он чувствовал себя бодро и не испытывал потребности во сне. Шел он медленно, стараясь по возможности не наступать на темный мох и чувствуя, как тревога и беспокойство Леса вокруг растут. Лес вспоминал о насилии и прошлых утратах, он вздыхал, и бормотал, и плакал, но Кавенант отчетливо ощущал, что никакой угрозы лично для него Лес по-прежнему собой не представлял. Несмотря на онемение, затрагивающее и его чувства, он знал, что Лес терпит его, хотя это стоило ему немалого труда. Лес узнал его и прилагал все усилия для того, чтобы выносить его присутствие.Потом он вспомнил, что Смертельная Бездна тоже не причинила ему никакого вреда. Обращаясь к мерцающим стволам и стараясь двигаться так осторожно, чтобы даже ненароком их не поранить, он по-прежнему бормотал:– Будь милостив. Господи.Когда наступил рассвет, он был уже на окраине Леса. Здесь зима ощущалась гораздо сильнее. Воздух похолодал, на ветвях не было листьев, трава лишь кое-где едва заметно пробивалась из-под обнаженной земли; он разглядел даже первые сугробы. Но лишь когда рассвет сменился тусклым днем, он в полной мере осознал, каким подарком на самом деле был белый плащ. Легкий, удобный и очень теплый, он прекрасно защищал от резкого ветра. К тому же у плаща имелся пояс, который плотно обхватывал тело, удерживая тепло.Он остановился, поел, немного передохнул и двинулся дальше. Ветер порывисто дул. Еще одна лига – и черный лесной приют остался позади; теперь Кавенант был полностью во власти зимы Презирающего.Ничего не изменилось – кругом царили все тот же снег, и ветер, и холод. От края леса местность, прорезанная невысокими холмами, спускалась к пасмурной реке, медленно текущей между пустынных берегов. Куда бы он ни бросил взгляд, везде чувствовалось губительное воздействие зимы. Несмотря на теплый плащ и вновь обретенные силы, Кавенант то и дело ежился от холода и резкого ветра.Увидев брод, он остановился, пытаясь определить, где находится. Он почти не сомневался в том, что это – Камышовая река, текущая по северной границе Равнин Ра; да и местность слева тоже казалась смутно знакомой. Если воспоминания о Великом Походе в поисках Посоха Закона не обманывали его, он стоял прямо перед Камышовым бродом.Согнувшись от ветра, ступая босыми ногами по замерзшей земле, он зашагал к броду. Однако расстояние до него оказалось намного больше, чем ему показалось вначале. К тому же мешали ветер, и снег, и неровность местности. Наступил вечер, прежде чем он добрался до последнего холма.Скользнув взглядом вниз по склону, к броду, он ужасно удивился и даже испугался, заметив на берегу человека.Тот стоял, подбоченившись и как будто с нетерпением ожидая приближения Кавенанта; лицо его было скрыто капюшоном плаща, какие обычно носили жители подкаменья. Осторожность побудила Кавенанта остановиться и внимательно вглядеться. Но человек тут же резко взмахнул рукой и закричал грубым голосом, который показался Кавенанту смутно знакомым:– Иди сюда. Неверящий! Тебе не удастся ни спрятаться, ни убежать! Я уже давно слежу за тобой.Кавенант на мгновение заколебался, однако вновь обретенная, хотя и совершенно не понятная уверенность в том, что с ним ничего плохого не может случиться, сделала его бесстрашным. Он пожал плечами и двинулся вниз по склону холма к броду, не спуская с человека глаз и пытаясь найти в его облике нечто, что позволило бы определить, кто он такой. Сперва он подумал, что человек этот каким-то образом связан с тем, что произошло с ним во Мшистом Лесу, и с женщиной, оставшейся в пещере, то есть с тем временем, которое полностью выпало у него из памяти. Но потом человек повел плечом.., и тут же словно вспышка света озарила сознание Кавенанта!– Триок! – тяжело дыша, закричал он. – Триок?Он торопливо запрыгал по мерзлой земле и, подбежав, обхватил человека за плечи.– Триок… – Горло у него перехватило. – Триок? Что ты здесь делаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161