Когда сознание прояснилось, она вспомнила, что осталась одна и что некому позаботиться ни о ней, ни о больном. Он тоже не ел и не пил все время, пока длилось ее испытание, и ему еще труднее было выносить такие лишения. Может быть, он даже умер, и все, что она пережила ради него – напрасно.С усилием, от которого затрепетало все ее дряхлое, измученное тело, она приподнялась с пола и передохнула, опираясь на руки, колени и тяжело дыша. Ей нужно было собрать все свои последние силы, прежде чем подойти к больному. Если он умер, ей предстоит сделать многое. Ей придется вернуть кольцо Белого Золота Лордам в Ревелстоун, борясь по дороге с ужасной зимой Презирающего. Такая ответственность ее пугала.Понимая, что даже небольшая задержка может для Кавенанта оказаться роковой, она со стоном попыталась встать.Однако, прежде чем это ей удалось, больной зашевелился. Не успела она и глазом моргнуть, как он вскочил, протопал мимо, задев ее ногой, от чего она снова упала, и выскочил из пещеры, в то время как она продолжала беспомощно лежать на земляном полу.Удивление от того, что он оказался способен свалить ее, было сильнее боли; собственно говоря, никакого вреда он ей не причинил, для этого он был слишком слаб. Наоборот, неистовство, владевшее им, даже вернуло ей часть энергии. Тяжело дыша и ворча себе под нос проклятия в его адрес, она поднялась и хромая выползла следом за ним из пещеры.Она догнала его совсем неподалеку – мерцающее свечение деревьев не пропустило его дальше. Он стоял, покачиваясь, и что-то бормотал, испуганно глядя на деревья, как будто были дикие звери, которые притаились, поджидая, когда можно будет на него напасть.– Ты болен, – устало произнесла Целительница. – Пойми это, если ты вообще еще способен что-то понимать. Вернись в постель.– Ты хочешь убить меня.– Я – Целительница. Я не убиваю.– Ты ненавидишь всех прокаженных и хочешь убить меня. – Он с безумным выражением вытаращил глаза, глядя в ее измученное лицо. – Тебя вообще не существует.Она чувствовала, что неразбериха в его голове объясняется не только действием аманибхавама, но и его непонятной болезнью. И она была слишком слаба, чтобы утихомиривать его, говоря всякие нежные слова, которые не доходили до его сознания. Поэтому она просто доковыляла до него и жесткими, негнущимися пальцами хорошенько ткнула его в живот. Замолчав наконец, он упал в траву, а она отправилась на поиски алианты.Она нашла ее совсем неподалеку, но усталость была настолько велика, что она снова потеряла сознание. Очнувшись, она разжевала и проглотила несколько ягод, и их волшебная сила тут же помогла ей подняться на ноги. Теперь она двигалась гораздо увереннее и набрала побольше ягод.Съев половину, с остальными она вернулась к Кавенанту. Он попытался уползти от нее, но она прижала его к земле и заставила поесть. Потом она доковыляла до полянки мха, легла и ртом собрала обильную зеленую влагу. Это ее освежило, и теперь ей хватило сил заставить больного вернуться в пещеру и лечь в постель. Здесь она вновь напоила его отваром из своего таинственного порошка.Она видела, как он испуган своей беспомощностью, но у нее не было сил, чтобы утешать его. Когда он впал наконец в беспокойный сон, она лишь пробормотала, склонившись над ним:– Будь милостив, Господи.Ей ужасно хотелось спать, но она была одна и позаботиться о ней было некому. Кряхтя и вздыхая, она снова разожгла огонь и принялась готовить еду для себя и больного. Пока еда варилась, она осмотрела его лодыжку и убедилась, что нога зажила, так же как и ее собственная. Незаметно было даже бледных шрамов в тех местах, где прежде была разорвана кожа. Она знала, что очень скоро его кости станут такими же крепкими, как прежде. Глядя на это свидетельство своей силы, она хотела обрадоваться, но не могла. Десятилетия прошли с тех пор, когда она обладала способностью радоваться, глядя на результаты своих стараний. Теперь она не колеблясь могла бы сказать, что если бы в юности понимала, какую цену ей придется платить, то никогда не стала бы Целительницей, не уступила бы тайной силе, томившейся внутри и жаждавшей освобождения.Но устоять перед этой силой, не поддаться ей было не так-то просто. Она поняла ЦЕНУ расплаты лишь тогда, когда сила полностью проявила себя, а к этому времени уже не она была хозяином положения. Теперь не сила служила ей, она силе. Ничто не могло избавить ее от расплаты, и постепенно исцеление перестало доставлять удовольствие. Обманывать себя не имело смысла, и, в конце концов, она была вынуждена признать, что сделала страшный выбор.– Ничего не поделаешь, – мрачно бормотала она, вновь занявшись приготовлением еды. – Чему быть, того не миновать. Лишь бы все получилось как следует.Ей предстояло вынести еще одну боль.Когда еда была готова, она поела сама, накормила Кавенанта и дала ему побольше своего сонного зелья, чтобы он не вздумал снова вскочить. Потом она сгребла угли в очаге, плотно завернулась в обтрепанный плащ и уснула на куче листьев, которые теперь служили ей постелью.В последующие несколько дней она отдыхала, ухаживала за по-прежнему невменяемым Кавенантом и всеми силами старалась вновь набраться мужества. Состояние больного ужасало – она отчетливо видела, как страдал его истерзанный разум. По мере того как физически он становился все крепче, ее зелье постепенно утрачивало способность вызывать беспробудный сон. Он постоянно бредил и размахивал руками, точно отталкивая кого-то. Иногда совершенно необъяснимо его кольцо начинало мерцать ярким белым светом, и эти вспышки действовали на Целительницу как укор совести, вынуждая ее вновь заняться делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161