Все будет кончено, прежде чем он узнает.
— Да она с ума сошла, — прошептал Кадфаэль, бессильно уронив руки с плеч юноши. Перед мысленным взором монаха предстала нескончаемая череда жестокостей и злодеяний, порожденных этим убийством. Последние запреты будут отринуты, святость родственных уз попрана, и поднявшаяся буря унесет последние обрывки надежд на примирение и успокоение страны. — Роберт покинет ее! Возможно, даже выступит против нее! Впрочем, такой поворот событий мог бы, пожалуй, даже положить конец войне. Решись Глостер открыто выступить против Матильды, ее дело было бы безвозвратно проиграно. Но нет, скорее всего, он хоть и порвет с сестрой, но все же войной на нее не пойдет. А значит, усобица продлится и лишь станет еще более кровавой.
— Я знаю это, — сказал Ив. — Она готова и свои надежды на успех загубить, и страну ввергнуть в еще больший хаос. Один Господь ведает, сколько еще бед это принесет тем несчастным, которые всего-то и хотят, что мирно возделывать свои нивы, торговать да растить детей. Я пытался сказать ей все прямо в лицо, но куда там. Меня она просто выбранила, как мальчишку, но и людей куда поважнее слушать не стала. Поэтому я и явился сюда, к тебе.
«Не только поэтому», — подумал Кадфаэль. Ив действительно пекся об общем благе, но, кроме того, ему просто хотелось спасти Филиппа. Он обещал вернуться — и вернулся с оружием в руках, чтобы освободить Оливье, но казнить пленного противника считал непростительным варварством и не собирался потворствовать в этом своей жестокой и мстительной государыне.
— Хорошо, — сказал монах, — ко мне ты пришел, а дальше что? Чего ты ждешь от меня?
— Чтобы ты его предупредил, — просто сказал Ив. — Расскажи ему, что она замышляет, да так расскажи, чтобы он поверил и понял, что это серьезно. Ему следует узнать правду, прежде чем начнутся переговоры. Она готова, если потребуется, разрушить замок до основания, но, конечно же, предпочла бы заполучить его целехоньким. Может быть, она все-таки согласится сохранить ему жизнь в обмен на сдачу Масардери. — Конечно же, Ив выдавал желаемое за действительное, да и сам в глубине души не верил в такую возможность. Не верил в нее и Кадфаэль. — Так или иначе, Кадфаэль, скажи ему все как есть, а уж что делать — он сам решит.
— Хорошо, — очень серьезно пообещал монах. — Я все расскажу и постараюсь, чтобы он понял, чем рискует.
— Тебе он поверит, — удовлетворенно пробормотал Ив, вздохнул и откинулся к стене. — А мне теперь надо пораскинуть мозгами и сообразить, как отсюда выбраться.
К тому времени в Масардери все уже привыкли к брату Кадфаэлю. Воины знали, что он гость их лорда, и с почтением относились к его духовному сану. Монах мог свободно расхаживать по всему замку, и это сослужило Иву добрую службу.
— Лучший способ остаться незамеченным, — наставительно сказал Кадфаэль юноше, — это держаться уверенно, будто ты здесь свой. Конечно, днем это было бы слишком рискованно, но сейчас, когда на дворе такая темень, что хоть глаз выколи, попробовать стоит. Ведь молодых воинов, похожих на тебя ростом и статью, в замке полным-полно.
Вместе с братом Кадфаэлем юноша небрежной, неторопливой походкой пересек двор и, лишь оказавшись у подножия ведущей на стену лестницы, мгновенно вжался в угол, полностью скрывшись в темноте. Монах поднялся по ступенькам и принялся рассматривать огоньки разбросанных в отдалении между деревьями лагерных костров. Совершавший свой обход караульный узнал монаха, перекинулся с ним парой слов и дальше к башне они двинулись вместе, приятельски беседуя. Ив внимательно прислушивался к удалявшимся голосам и, как только они почти стихли, взлетел вверх по лестнице, проскочил между зубцами стены и распластался на галерее. Отросток лозы находился совсем рядом, но юноша не смел даже шевельнуться, покуда караульный не вернулся назад и не ушел снова. Ив полагал, что Кадфаэль уже спустился вниз и ушел в свою каморку, чтобы поспать хотя бы остаток ночи, но, когда шаги часового стихли в отдалении, над головой юноши прозвучал тихий знакомый голос:
— Он ушел. Быстрее!
Юноша поднялся, перекинулся через край галереи и осторожно заскользил к земле. Когда Ив пропал из виду, шорох стих и даже отросток лозы больше не колыхался, брат Кадфаэль спустился по лестнице во двор и отправился искать Филиппа.
Проверив, насколько его крепость готова к обороне, Фицроберт нашел, что все возможное при таких обстоятельствах сделано. Он не ожидал, что противник появится так скоро. Видимо, юный Хьюгонин оказался более чем настойчив, а у императрицы, как назло, оказалось под рукой на удивление сильное войско. Сложись все иначе; Филипп успел бы укрепить замок получше. Но тут уж ничего не поделаешь.
Стоя на вершине надвратной башни, он задумчиво смотрел на ведущую к воротам мощеную дорогу, по которой завтра рано поутру к замку наверняка под флагом переговоров подойдет посланец императрицы. Там его и застал Кадфаэль.
— Это ты, брат? — слегка удивился Филипп. — Я, признаться, думал, что ты уже спишь.
— Нынче ночью не одному мне не до сна, — отозвался монах. — Каждый делает свое дело, и у меня есть свое, причем очень важное. Должен сказать тебе, лорд Филипп, что императрица жаждет твоей крови. Ив Хьюгонин просил у нее войско, чтобы вызволить друга, но она явилась сюда со всеми силами не ради Оливье. И не ради Масардери, хотя, чтобы добиться своего, ей надо сначала овладеть замком. Она хочет захватить в плен тебя. А после того как захватит — повесить.
Последовало молчание. Филипп бросил долгий взгляд на восток, где небо уже начинало слабо светиться в преддверии рассвета, и наконец сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82