Фредерик уставился на нее с открытым от удивления ртом.
— Какая нелепость! Помню, молодой Ашеборо бродил за тобой по пятам, как щенок, а ты оставила его в дураках. А он ведь герцог, ей-богу. И еще тот француз, как его там, граф… ну в общем, что-то в этом роде. И…
— Отец, ты же знаешь, что меня нисколько не беспокоят деньги, титулы, происхождение. Но в данном случае это ничего не значит, главное, что мистер Маккейн сразу решил, что я расчетливая хищница, и теперь домогаюсь его из-за перемены в его социальном положении.
Фредерик покачал головой. Он взволнованно прошелся по комнате — к двери, потом обратно — к окну, у которого стояла Кейт.
— Я уверен, что всему виной шок от происшедшего. Со временем он поймет, вот увидишь…
— Нет. Однажды мне показалось, что это всего лишь наша выдумка, будто мы не подходим друг другу. Теперь я понимаю — это действительно так. Если ты решишь остаться, я не буду возражать.
Фредерик взял ее за руку.
— Я не могу остаться без моей маленькой девочки. Кейт посмотрела на его руку, сжавшую ее пальцы
Всю свою жизнь он был рядом с ней. Она хотела сказать ему, как сильно любит его, как сильно нуждается в нем именно сейчас. Но она не могла. Ей перехватило горло, и если бы она произнесла хоть слово, то наверняка сразу бы разревелась.
Сколько слез она выплакала за эти три дня? Вполне достаточно, чтобы ее глаза опухли и покраснели. И вполне достаточно для того, чтобы почувствовать себя униженной и дурой невероятной. Но никакими слезами она не могла смыть боль со своей души.
Больше никогда… Никогда больше она не доверится мужчине, ни одному. Никогда не раскроет своей души, не предложит своего сердца, никогда не решится на такое безрассудство.
Она же всегда знала, чего она хочет от жизни, при чем тут какие-то там мужчины, семейные узы? Ее будущее не имело ничего общего с Девлином Маккейном. Пора забыть его. Пора вернуться к нормальной жизни. Пора залечивать раны.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Полуденное солнце било через кружевные занавески в окна гостиной лондонского дома Синклейра, рисуя причудливые узоры на шахматной доске. Девлин смотрел на шахматные фигуры, пытаясь сосредоточиться на следующем ходе. После того как он два месяца провел в Аваллоне, его родители убедили его поехать в Англию.
Его родители. Не верилось собственным ушам, когда он называл Риса отцом, а Брайану — матерью. Ему безусловно нравилось то, что он был теперь частью их семьи.
У него было все, о чем он мечтал: дом, люди, которые заботились о нем, блестящее будущее, о котором он раньше и помыслить не мог. Но этого ему оказалось недостаточно. Никакие обретенные им блага не могли ослабить муки, которая одолевала его ночью, никакие блага не могли заполнить пустоту внутри него. Все, что он обрел, не стоило и десятой доли утерянного им.
Девлин был в Лондоне только три месяца и был удивлен тем, как быстро элита приняла его. Он готов был поклясться, что его не просто приняли, ему поклонялись. Имя Синклейров означало деньги, власть и положение в обществе. Пропавший наследник, граф, он был для них сенсацией, его хотели видеть во всех богатых домах, он был желанной добычей для всех матерей, у которых имелись дочери на выданье.
Три месяца. Он оказался в Лондоне как раз вовремя, чтобы увидеть последние следы снега и первые бутоны весны. Он посещал вечеринки, балы и званые обеды. Он ходил в театры, музеи и галереи. Оп ежедневно проезжал верхом по Гайд-парку. Но ни разу перед ним не мелькнуло личико Кейт.
Кейт. Она была в городе. Девлин знал, где она жила. Он проезжал мимо ее дверей столько раз, что его лошадь выучила дорогу к ее дому. Трехэтажный городской дом из белого камня в самом сердце Мейфэра, поистине замок. И каждый раз, когда он проезжал мимо этого большого каменного дома, он ловил себя на том, что смотрит на окна, как бедняк, тоскующий по принцессе, жаждущий хоть одним глазком посмотреть на нее.
Ему было нужно забыть ее.
Почему он по-прежнему грезил о ней ночами? Почему мысли о ней преследовали его каждую минуту? Почему, к черту, он не мог выкинуть ее из своей головы?
Он забудет ее.
Розовый аромат преследовал его. Сколько раз, уловив его в чьем-нибудь доме, он начинал метаться по залам в поисках Кейт, натыкаясь на незнакомых ему дам. Сколько раз он терзался сомнениями: правильно ли он сделал, изгнав ее из своей жизни? Сколько раз он жаждал вернуть ее. Неужели он лжет самому себе, полагая, что сможет обойтись без нее?
Нет, ему никогда ее не разлюбить.
— Ты сделаешь хоть один ход до обеда? Девлин нахмурился и посмотрел через шахматную доску на брата. Остин побрился, и теперь было видно, насколько они похожи. Девлин обнаружил, что у них вообще много общего, о чем он раньше и не подозревал. Он передвинул коня и откинулся на голубую парчу кресла, предвидя свое поражение еще до того, как Остин двинул своего слона.
— Мат. — Остин улыбнулся, эта улыбка заставила Девлина, к его неудовольствию, почувствовать, будто он смотрится в зеркало. — Ты выглядишь несколько затравленным. Вот что такое с непривычки угодить в выгодные женихи.
— Тебе удавалось попадать на вечеринки, где нет матерей, пытающихся сбагрить своих дочерей?
— Не слишком часто.
— Я не понимаю, как у тебя хватает терпения все это выносить.
— Не очень хватает, поэтому я не торчу много времени в высших лондонских кругах. — Остин тронул-одну из пешек, которые он захватил.
Горечь. Девлин слышал ее в голосе брата, горечь, рожденную опытом. Горечь. Девлин мог ощущать, как она течет по его венам, просачивается в каждую пору, разъедая все на своем пути, — пока не останется внутри него одна сплошная боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132