— Он же знает, что мы здесь. Я не понимаю, как он может… — Почему нет. Ведь мог же он делать со мной это?
При звуках звонкого смеха, доносившегося из хижины, она стиснула кулаки.
Думай о чем-нибудь другом, чем-нибудь другом. Но она не могла избавиться от образов, мелькавших в ее голове. Ревность заполыхала в ее венах. Пламя усиливалось, точно раздуваемое ветром, так ярко полыхает сухая трава. Прежде чем она поняла, что творит, она вскочила и решительно направилась в хижину мистера Девлина Маккейна.
Кейт замерла от увиденной ею картины, ее кровь вспыхнула гневом. В центре домишки горел огонь. Дымок серой струйкой поднимался позади обнаженного тела Девлина. Женщины сгрудились вокруг него, трогали его руками, терлись о него грудями, хихикали. А он что-то говорил им, тихо и твердо, точно приказывал, касаясь то смуглого плеча, то руки, то и дело натыкаясь на какое-нибудь из извивающихся тел.
Одна женщина опустилась перед ним на колени, скользнув руками вверх по его бедрам, добравшись до… Кейт не могла больше сдерживаться.
— Убирайтесь!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Услышав голос Кейт, Девлин поднял голову. Она надвигалась на него, ее щеки горели огнем, в глазах полыхал гнев, она вся пылала гневом, жгучим и неодолимым, как тропическое солнце. У него перехватило дух. Она великолепна в своей ярости. Индианки завизжали, когда Кейт подошла ближе, — будто перед ними была охваченная жаждой мести богиня.
Кейт подошла еще ближе и схватила одну из женщин за руку.
— Я же сказала, убирайтесь! — закричала она, рывком ставя женщину на ноги.
Женщина не стала ждать другого приказа от этой золотой богини; ей не надо было понимать языка, чтобы догадаться, чего от нее требуют — она испарилась. Остальные завопили и опрометью бросились из хижины, как будто им грозил удар молнии, -гнев Кейт был более убедительным, чем мирные уговоры Девлина.
Она стояла перед ним, уперев руки в точеные бедра, подбородок вздернут, грудь вздымается. Сердце Девлина неистово забилось, когда он встретился с ее горящим голубым взором. Зачем она ворвалась сюда? Ревность? Она так ревновала, что была готова бороться за него?
— Ты выгнала этих женщин, как будто имеешь на меня какие-то права.
Кейт с шумом выдохнула,
— Я смотрю, тебе очень нравится, когда перед тобой крутятся женщины, предлагая себя!
— А что, разве я принуждал их?
— Как ты мог ответить на их домогательства? Они просто не знают ничего, кроме этого. Как ты мог воспользоваться своей властью?
— Но я же дикарь, не так ли, профессор? Недостаточно хорош, чтобы дышать одним воздухом с любым из твоих чудесных английских джентльменов.
— Джентльмен никогда не будет мечтать о том, как бы ублажить себя женщиной.
— Твой английский джентльмен сидит снаружи у костра. Ты бы лучше вернулась к нему, пока он не подумал, что ты предпочитаешь общество выродков и варваров обществу английского аристократа.
— Только сумасшедшая может предпочесть тебя Остину Синклейру.
— Ага. — Интересно, она догадывается о том, какие страдания причиняет она ему этими словами, как безжалостно вскрывает раны, которые сама же и нанесла? — Или пугливая. Которая здорово напугана тем, что вдруг умрет, так и не уняв зуд между своими ногами,
Кейт чуть не задохнулась.
— Как ты можешь так говорить со мной.
— Правда — довольно интересная вещь. Иногда она не слишком привлекательна.
— А ты, конечно, ничего не получил от меня?
— Не более того, что предлагали мне другие женщины. — Ничего — кроме нескольких мгновений в Раю, из которого его сразу же сослали в Ад — навеки.
— Ты… ты… — Она кинулась на него, молотя кулаками по его груди. — Я действительно сошла тогда с ума, когда позволила прикоснуться к себе.
Она повернулась, чтобы уйти, но Девлин схватил ее за руку.
— Полагаю, чго ты чувствуешь себя оскорбленной.
— Пусти меня!
Он притянул ее к себе, обвивая рукой ее за талию, а другой скользя по ее спине. Она отчаянно боролась, ее груди скользили по его груди, упругие и теплые, вызвав в нем внезапный приступ желания. Неодолимого.
— Скажи мне, почему ты делаешь из меня злодея в этой маленькой драме, профессор. Я не совсем тебя понимаю.
— Ты выродок!
— Правильно. Я выродок. Но это не дает тебе права втаптывать меня в грязь своей аристократической ножкой.
— Я никогда… да разве я… — Она посмотрела на него. — Не только обстоятельства рождения делают тебя выродком, Девлин Маккейн. А теперь убери от меня свои грязные руки.
— Между прочим, эти самые руки однажды ласкали твое чудное стройное тело, и ты сама этого очень хотела. — Девлин провел рукой по ее бедру. — И я тот самый мужчина, которого ты впустила в себя.
— Ошибка, — сказала она, ее голос срывался из-за усилий, которые она предпринимала, чтобы вырваться из его объятий.
— Неужели?
— Да. — Кейт закрыла глаза. — Ошибка, которой я никогда не повторю.
Боль медленно и упрямо запульсировала в его груди, его сердце щемило от любви, которую он по-прежнему испытывал по отношению к этой женщине.
— Я не принес тебе ничего, кроме сожалений, Кейт?-Он провел губами по ее шее, вдыхая знакомый запах роз. — Я всего лишь дурное воспоминание, которое надо скорее забыть?
— Я забуду тебя. — Она толкнула его в грудь. Зато он никогда не забудет ее, как бы ни пытался.
Она слишком глубоко вошла в него. Он должен остаться в ее памяти. Он должен суметь это. Он должен найти самые заветные струны в ее душе, которую она так тщательно скрывала от него. Он оставит в ней след. И когда она будет лежать в объятиях галантного лорда, пусть в ее памяти возникнет выродок, который однажды ласкал ее, выродок, который любил ее каждой частичкой своей заброшенной души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132