– Я хотела тебя спасти, Лиз, но от самой себя нет спасенья. Ты дашь мне лекарство для Петера, и я сделаю все, чтобы не подпустить твоего дьявола к Бекету. Опять предашь меня ? – прозвучал голос у нее в ушах.– Нет, Бекет, нет! – прошептала она.Из спальни донесся шорох, и Катье вскинула голову. В дверях появилась Сесиль; лица ее не было видно за ворохом бледно-розовых кружев.– О мадам, а мне почудилось, вы здесь с кем-то разговариваете... – Девушка отвела от глаз кружевное облако и оглядела комнату. Потом спросила тоненьким настороженным голосом: – Вам ничего не нужно, мадам?Катье невесело улыбнулась.– Мне очень много нужно, Сесиль. Но тебе этого не добыть.Она последовала за горничной в спальню и села у высокого узкого окна, распахнутого в теплый солнечный день.– Ты замечала, Сесиль, что сотни твоих мелких забот теряют смысл, когда кто-то врывается в твою жизнь и переворачивает ее вверх дном. И тогда начинаешь вспоминать об этих простых сложностях с острой тоской.– Да, мадам, наверное.Катье улыбнулась, видя, как девушка возится с дюжиной платьев – каких только нет! Сесиль складывала их на кровати и тщательно расправляла.Катье приподняла край одного – из ярко-красного шелка.– Откуда они? – спросила она. Девушка подняла голову от работы.– Их купила мадам Д'Ажене.– Так они от моей сестры?Камеристка молча кивнула. Катье отвернулась, все еще комкая в кулаке красный шелк.– Убери их отсюда, – приказала она.– Все, мадам? А что же вы будете носить?– То, что привезла из Сен-Бенуа.Камеристка недоверчиво уставилась на нее, но Катье не обратила на это внимания.– И скажи, чтобы принесли ванну, – добавила она. Взгляд девушки из недоверчивого сделался потрясенным.– Но вы ведь только вчера принимали... Мадам, подумайте о здоровье! Может, послать за придворным доктором? Он пропишет вам...– Пожалуйста, Сесиль, делай, что тебе говорят.– О-о-о, да, мадам, – проговорила девушка, комкая в руках ткань своего простого голубого платья. – Как прикажете.Катье кивком отпустила ее.Она бросила на пол красное платье, проклиная Лиз, а заодно судьбу за то, что наградила ее такой сестрой. Она налила немного розовой воды на платок и потерла руки и шею, чтобы немного охладить пылающую кожу. Если б не Петер... О , нет , нет , мой маленький , ты невинная жертва этого кошмара! Я не могу тобой рисковать. Сильфида. Бекет , что мне сделать , чтобы ты понял? Я никогда тебя не предам! Ты думаешь , я выбираю между тобой и Эль-Мюзиром? Нет , я выбираю между жизнью и смертью сына! Катье провела влажным платком вдоль выреза платья, вспомнив, что этот путь когда-то прочертили губы Бекета. Воспоминание было сильным, ярким и взбудоражило ее.Кто-то постучал в дверь для прислуги, и двое лакеев бесшумно внесли узорчатую медную ванну. Она мокла в ней, пока горячая вода не остыла, потом завернулась в халат и поужинала куском пирога с куропаткой.В предвечерней духоте она задремала, сидя на подлокотнике, рядом лежала открытая книга, из которой она не вычитала ни строчки, потому что перебирала в голове решения – одно немыслимее другого.Все напрасно. Сердце уже сделало свой выбор, а судьба позаботилась о том, чтобы она не смогла ему последовать. Закапав слезами подушку, она уснула.Выпроводив Катье за дверь, Лиз подхватила юбки и вбежала в спальню. Тихо. Только разносится по всей комнате ее учащенное дыхание. На туалетном столике фляга – раньше ее тут не было.– Онцелус? Ты здесь? – прошептала она.Черная тень выдвинулась из-за шторы и заскользила к ней. Он был окутан черными одеждами.– Как я соскучилась! – Она протянула к нему руки. Он прикоснулся к ней подушечками пальцев и тут же прошел мимо, стал в дверном проеме меж спальней и гостиной.– Она знает, – сказал он сам себе.Лиз вихрем повернулась к нему, и ее радостная улыбка померкла.– Катье? Что она знает?– Больше, чем я ожидал. Он рассказал ей... обо мне.– Кто? Твой полковник? Он здесь, Онцелус. В замке.– Конечно, он здесь, радость моя. Я его хорошо вымуштровал. – Онцелус обеими руками уперся в косяки и через плечо поглядел на Лиз. Его длинные белые волосы шуршали о шелк. – Что она значит для него?– Катье для Торна? – Лиз пожала плечами; на лоб набежала морщинка. Ей не хотелось говорить о сестре, да и вообще не разговорами хотелось заниматься. – Он с ней спал. Думаю, не раз.– Она любит его?– Вероятно. С нее станется.– Что еще ты можешь о нем сказать? Лиз скрестила руки на груди.– Глупая служанка мне доложила, что у Катье нервное расстройство. Я бросилась к ней. А там был он, целовал ее. Возможно, Торн тоже поспешил на помощь. Во всяком случае, у него был вид утешителя.– Значит, мой эзир поспешил к ней. – Онцелус вышел из дверного проема и повернулся к Лиз; ноздри его раздувались. – В ней – его слабость. Я люблю слабости, моя рабыня. Может, взять ее силой и дождаться, когда он прибежит на крики? Наверняка не удержится.– Нет! Я уже говорила: Катье не должна пострадать.– Ты мне говорила? – процедил Онцелус, сверкая глазами. Потом опустил веки и пожал плечами. – Но это же простое насилие. Без всяких тонкостей.– Нет!– Ты все еще думаешь о других, радость моя. Я тобой недоволен.Лиз отвернулась.– Она моя сестра.– Она – ничто, – бросил он. – Ты должна думать только обо мне. И не смеешь меня огорчать.Он долго смотрел на нее; она нервным движением одернула юбку.– Так вот, моя жемчужина, можешь сказать сестре, что цена за лекарство теперь иная. Мне не нужно ее золото. Теперь я хочу не золотого, но алого. Алого англичанина. Сели Катье нужно лекарство, пусть приведет ко мне своего полковника. Лекарство – за человека.– Ты жесток, – прошептала Лиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96