Когда же муж беседовал с ней, его разговоры почти всегда касались незаконнорожденного сводного брата, который украл у него баронство. Только теперь Джослин смогла убедиться в том, что он бесстыдно обманывал ее. Неужели время опровергнет и остальные его рассказы?Женщина насторожилась. Однако, к ее удивлению, Лайм не стал больше ни о чем расспрашивать и посмотрел на Оливера. Мальчик, сморщив лоб, прислушивался к их беседе. Лорд Фок спросил:— Ты готов увидеть комнату, которая в один прекрасный день станет твоей?Лоб Оливера мгновенно разгладился.— Да!Пройдя мимо Джослин, Лайм поднялся по ступенькам вверх и вскоре скрылся из вида. Глядя на широкую, почти вдвое шире, чем в Розмуре, лестницу с массивными деревянными перилами, вдова почувствовала, как ее сердце судорожно сжалось от тоски по родному дому. Боже, какой огромный замок! Удастся ли ей когда-нибудь сделать его домом для Оливера?— Глупая женщина! — раздался раздраженный голос Иво.Джослин оглянулась.— Чем я так не угодила вам, отец Иво? — с обидой в голосе поинтересовалась она, задетая его словами.— Думаю, вам не следовало оставлять сына Мейнарда один на один с человеком, который желает ему смерти, — процедил он.В зале воцарилась тишина, но женщина всем своим существом чувствовала пристальное внимание окружающих. Подданные, затаив дыхание, ждали ее ответа.— Лайм Фок не причинит зла Оливеру, — гордо вскинув голову, уверенно заявила мать наследника.Вне себя от ярости, Иво шагнул к ней. Казалось, он вот-вот ударит ее. Но, усилием воли сдержав порыв, священник лишь до боли сжал кулаки.— Так как ваша голова занята совсем другим, защищать сына Мейнарда придется мне.Резко повернувшись, он решительно направился к лестнице.Джослин поняла, что именно Иво имел в виду. Он намекал на то, что страсть к Лайму вытеснила из ее сердца любовь к сыну.— Я не просила вас о помощи, святой отец. И никогда не попрошу.Иво остановился.— Вам и не нужно просить. Мейнард перед смертью наказал мне заботиться о его сыне. И я с честью выполню клятву, данную ему, и буду надежно охранять его наследника.— Значит, Оливер для вас всего лишь наследник?Священник метнул в нее пылающий взгляд.— Нет, не только наследник. Он значит для меня гораздо больше. — Гордо подняв голову, Иво начал подниматься по ступенькам, оставив женщину в полной растерянности.Обретет ли она покой в Эшлингфорде? Неужели ей придется растить сына, опасаясь священника, ненавидевшего ее, с одной стороны, и Лайма Фока — с другой?Тяжело вздохнув, Джослин тряхнула головой и посмотрела на Эмму.Старая женщина шагнула к ней.— Вас что-то беспокоит, дитя мое? — спросила она хриплым от старости голосом.Джослин испытывала симпатию к женщине, с открытой душой принявшей Оливера, однако не сразу решилась поделиться с ней сокровенными мыслями и опасениями. Помедлив несколько секунд, она тихо произнесла:— Я не доверяю отцу Иво. Мне кажется, он одержим ненавистью к племяннику. А я не понимаю, почему.— Вы правы, — согласилась Эмма. — Он действительно ненавидит его лютой ненавистью.— Но почему? Неужели только потому, что в венах Лайма течет не совсем благородная кровь? Но разве это должно его волновать?Служанка ласково провела ладонью по плечу молодой женщины.— Мы обязательно поговорим о Лайме и Иво. Но не сейчас. Пойдемте, я отведу вас в вашу комнату.Джослин показалось, что в мгновение ока на нее навалилось нечеловеческая усталость, накопившаяся за предыдущие три дня, проведенные в седле. Она безропотно позволила провести себя через зал и вверх по лестнице. Поднявшись по ступенькам, вдова услышала восторженный голосок Оливера, доносившийся из комнаты, расположенной справа.— Не волнуйтесь за него, — успокоила ее Эмма, увлекая в противоположную сторону. — Лайм не позволит дяде причинить зло ребенку.В Лайме Джослин уже не сомневалась, однако Иво вызывал у нее серьезные опасения.— Но Оливеру необходимо поспать после столь длительного и утомительного путешествия и…— По-моему, он устал от безделья, — напомнила Эмма. — Пусть насладится свободой, лучше будет спать ночью.Молодая мать продолжала колебаться.— Я приду за ним, как только вы устроитесь в комнате, — заверила служанка.— Ну, хорошо, — сдалась Джослин.Свернув налево по коридору, Эмма привела Джослин в скромно, но со вкусом обставленную уютную комнату, уже приготовленную для новой хозяйки.— Раньше эта спальня принадлежала леди Анне, — сообщила старая женщина.Матери Мейнарда! Как и о покойном муже, Джослин почти ничего не знала о ней, за исключением двух вещей: благодаря своему сильному характеру, она внушала сыну благоговейный страх и ее внезапная смерть вскоре после кончины отца стала для Мейнарда тяжелым ударом.Желая узнать как можно больше об этих людях и понять их, вдова поинтересовалась:— Вы с леди Анной были подругами?Брови Эммы удивленно выгнулись.— Подругами? — переспросила она, горько усмехнувшись. В следующее мгновение ее удивление сменилось грустью. Печально покачав головой, она добавила: — Нет, но мы знали тайны друг друга.Госпоже не терпелось услышать продолжение, однако служанка замолчала.— Мейнард рассказывал мне о ее смерти. Я знаю, что трагедия произошла вскоре после похорон отца.Несколько секунд Эмма хранила молчание, затем подошла к кровати.— Это действительно была трагедия, — глухо проронила она, откидывая покрывало.— Ее сердце отказало, да?— Да.Старая няня, к огромному огорчению Джослин, явно не хотела говорить об Анне. Подавив тяжелый вздох, молодая женщина приблизилась к ней, наблюдая, как та, склонившись над кроватью, поправляла подушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109