— Очень вырос. — Отступив назад, он посмотрел на лорда Фока снизу вверх. — А почему ты весь мокрый, дядя Лайм?Рассмеявшись, рыцарь ответил:— Я снова боролся с тем самым медведем, но как раз в разгар схватки пошел дождь.Оливер восхищенно охнул.— Правда?— Да, правда, — подтвердил Лайм, приглаживая мокрые волосы.— Как бы я хотел увидеть его.— Ты уверен?Мальчуган энергично закивал головой.Добродушно улыбнувшись, лорд Фок ласково взъерошил волосы на голове ребенка и выпрямился.— Ой, — спохватился малыш. — Мама сказала, что я должен поблагодарить тебя за палку.— Она так сказала? — задумчиво уточнил Лайм, вспомнив ту ночь, когда он приходил в спальню Джослин, чтобы оставить подарок для Оливера.— Да. Спасибо, дядя Лайм.Мужчина одарил мальчика ласковой улыбкой.— Я рад, что тебе она понравилась.Приблизившись к камину, Лайм заметил тень печали на лицах тех, кто расположился у огня. В центре обитателей Эшлингфорда сидел сэр Грегори, тоже, судя по внешнему виду, побывавший недавно под дождем.Неделю назад барону передали от рыцаря послание, в котором тот сообщал, что уже оправился от ран, полученных в схватке с разбойниками. Хозяин Сеттлинг Касл дал согласие на брак сэра Грегори и своей старшей дочери, которую рыцарь полюбил за время длительного пребывания в замке. Именно поэтому лорд Фок не ожидал увидеть его в Эшлингфорде так скоро.— Вы уже вернулись из Сеттлинга? — спросил он, протягивая руки к огню.— Я приехал примерно час назад, лорд Фок, — поеживаясь от холода, объяснил рыцарь.Как и в Торнмиде, каждый раз, когда к Лайму обращались «лорд Фок», его охватывало безудержное желание оглянуться в надежде увидеть за спиной отца. Ему казалось, что Монтгомери Фок все еще жив и может порадоваться за сына. Да, долго, слишком долго он добивался права называться лордом.— Выглядите вы неплохо. Думаю, вашей жизни уже не грозит опасность, если, разумеется, вы не замерзнете до смерти, — шутливо заметил Лайм, усаживаясь в кресло, подставленное одним из слуг.Присутствующие, за исключением Иво, который с равнодушным видом перебирал пальцами звенья цепи на груди, обменялись многозначительными взглядами. Барон заметил загадочное поведение собравшихся у камина, и ему хотелось немедленно потребовать объяснений. Но не успел он открыть рот, как заговорила Джослин:— Эмма, вы не отведете Оливера в спальню? Ему пора спать.— Конечно, моя госпожа.Мальчик обиженно шмыгнул носом.— Но еще не темно. Я хочу остаться здесь.— Нет, Оливер, тебе пора спать, — твердо сказала Джослин. — Обними меня и ступай с няней. — Протянув к сыну руки, она застыла в ожидании.Тем временем ребенок вопросительно посмотрел на Лайма.— Думаю, тебе следует поступить так, как говорит твоя мама, — посоветовал мужчина, стараясь сохранить серьезный вид.Тяжело вздохнув, Оливер обнял мать и снова повернулся к дяде.— Ты расскажешь мне историю о медведе, дядя Лайм? — затаив дыхание, спросил он.— Да, но только не сегодня.— А когда?— Завтра вечером, ладно?Мальчуган улыбнулся.— Ладно, — согласился он, вместе с Эммой покинул зал и начал подниматься по лестнице.— А теперь я хочу знать, почему вы собрались здесь и сидите, словно на поминках, — заявил лорд Фок. — Говорите.Сэр Грегори, с лица которого не сходило озабоченное выражение, наклонился вперед.— Случилось ужасное, мой господин, — усталым голосом начал он. — Чума добралась и до Англии.Когда Лайм услышал страшную новость, он похолодел от ужаса. Первой его мыслью стала мысль о Джослин. Она сидела у камина и с отрешенным видом смотрела на огонь. В ее глазах застыл страх. Ее воображение, видимо, рисовало жуткие картины. Женщина, несомненно, представляла, что теряет самое дорогое, что у нее есть в жизни — Оливера. Лайму захотелось подойти к ней, обнять и утешить, но присутствие посторонних людей сдерживало его.— Вы слышите меня, лорд Фок? — голос сэра Грегори заставил барона очнуться от раздумий. — Я сказал, что в Англию пришла чума.Барон неохотно перевел взгляд на рыцаря. Он знал, что болезнь доберется до Эшлингфорда быстрее, чем они надеялись, и все же страстно молил об отсрочке.— Я слышал. Что вы еще знаете?Откинувшись на спинку кресла, сэр Грегори устало пожал плечами.— Рассказывать почти нечего. Два дня назад в Сеттлинг пришло известие о том, что чума перебралась через Мелькни Регис и прибыла в Дорсет на судне. Заболел один из моряков. Через несколько дней от чумы умер местный житель.— Только один?— Нет. Сначала один, а за ним еще несколько. И сейчас продолжают умирать.— Знаете сколько?Сэр Грегори нахмурился.— Нет, не знаю точное количество. Мне сказали — несколько.Судя по наступившей тишине, каждый из присутствующих в зале осознавал, что им грозит смертельная опасность. Из зараженных чумой выживали единицы, но и те, кому посчастливилось остаться в живых, страдали и мучились, теряя близких и любимых. Чума не знала ни жалости, ни пощады, не делала различий между знатным господином и крестьянином, мужчиной и женщиной, взрослым и ребенком.Барон сосредоточенно обдумывал меры предосторожности, которые было необходимо предпринять как можно быстрее. Итак, для Торнмида понадобится лекарь, побольше священников, чтобы исповедовать умирающих и хоронить мертвых. Следовало также установить карантин на некоторых территориях и позаботиться о запасах провизии.— Это Господь посылает на нас проклятие, — неожиданно нарушил тишину Иво, — в наказание за наши грехи.В следующее мгновение дюжина испуганных глаз обратилась к священнику в надежде получить помощь и душевное успокоение от человека, не способного дать ни то, ни другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109