– Миссис Кёниг, скажите, когда можно начинать, – тихо произнес он.
Джон посторонился, пропуская Чарльза на первую скамью, усадил рядом с ним Элен и кивнул священнику. Падре мог и не заглядывать в старую, тисненную золотом Библию, которую он держал перед собой в раскрытых ладонях. Его проникновенный голос доносил знакомые слова до всех присутствующих в храме.
Я – воскрешение и жизнь, молвил Господь. Короток век человека, рожденного женщиной, и близок тот миг, когда обнажатся сердца и все тайное станет явным, и наши души предстанут перед тобой, Господь наш, нагими, как при сотворении мира…
…когда не было ни гор, ни земли, ни вселенной, от вечности до вечности ты один был Бог. И теперь ты возвращаешь сына человеческого праху, из которого он вышел, пока Змей не обрек его на смерть вечную. Ты скажешь ему: «Сын Адама, предстань пред Господом твоим, и он вдохнет в тебя жизнь вечную, и будешь следовать ему…
Священник внезапно замолк. Элен почувствовала па себе чей-то взгляд, буквально прожигавший насквозь белую батистовую блузку, надетую ею сегодня с траурным костюмом из черного льна. Она повернула голову, посмотрела туда, куда был устремлен удивленный взгляд падре.
В дверях часовни, на фоне ослепительного солнечного света, темнел силуэт высокого, хорошо сложенного мужчины. Копна блестящих волос обрамляла словно вылепленное по классическим канонам лицо, тронутое легким городским загаром, с волевым подбородком и ясным, безмятежным взглядом – этот человек мог бы зарабатывать себе на жизнь, позируя перед камерой. Его картинная небрежность граничила с профессионализмом. Яростные лучи полуденного солнца окружили его голову сверкающим нимбом. Казалось, то сам Люцифер перед грехопадением.
Здесь, в этом районе Северной Территории, где чужаки были таким же обычным явлением, как зубы у кур, да еще на этой церемонии, где присутствующие знали друг друга с рождения, появление марсианина не вызвало бы большего изумления. Все головы повернулись в сторону незнакомца. Черт возьми, кто это такой?
Мужчина смущенно улыбнулся и сделал шаг вперед. Элен будто приросла к скамье.
– Друзья, извините, что помешал, – просто произнес незнакомец. Казалось, он обращался только к ней. Голос у него был приятный. – Но я малость заблудился, пока добирался сюда из города. Знаете ли, я давненько здесь не был.
Элен не решалась поверить собственным глазам. Позади нее охнула, будто застонала, Роза. Чарльз выглядел так, будто увидел привидение.
Незнакомец обворожительно улыбнулся.
– Но я обязан был прийти. – Он помолчал. – Я…
– Мы знаем, кто вы. – Элен встала и спокойно направилась ему навстречу. Она столько лет мечтала об этом, столько слез пролила, просыпаясь после сладостных снов, и вот теперь ее мечта сбылась. Она подошла к нему, взяла его за руку и, собравшись с духом, закончила: – Добро пожаловать. Добро пожаловать домой, Алекс.
11
Добро пожаловать домой, Алекс.
Снова зажурчал голос пастора: «…Ибо человек рожден на страдание. Он расцветает, подобно цветку, и вянет под палящими лучами солнца; он проходит, как тень, и нет его».
Сцепив руки за спиной, Джон смотрел на потемневшее от времени распятие и старался задавить в себе кощунственные мысли.
Господи Боже!
Потерять отца и обрести родного брата – и все в одну и ту же неделю! Что это, мрачная шутка высших сил?
Элен успокаивала плачущую Розу и одновременно пыталась совладать с трепетной радостью и страхом, переполнявшими ее сердце: Алекс!
Священник невозмутимо продолжал службу: «В разгар жизни нас настигает смерть…» А в смерти – новая жизнь. Новый Кёниг.
Джон чуть не рассмеялся от изумления. Он всю жизнь был единственным ребенком, а тут, будьте любезны, родной брат… Такого просто не может быть!
«Человек – это трава, цветет, как полевой цветок, но подует ветер, и нет его, и земля, где он рос, не помнит его».
Священник склонил голову и отступил назад. Панихида закончилась. Появились служители. Умело подхватив гроб, они осторожно опустили его в проем. Члены семьи машинально собрались вокруг ямы, чтобы бросить вниз символическую горсточку сухой красной земли.
«Земля к земле, кости к костям, прах к праху; именем Господа нашего Иисуса Христа да пребудет жизнь вечная, аминь…»
Наконец все кончилось. Скорбящие медленно, стараясь соблюдать приличия, двинулись к дому, однако не в силах были сдержать возбуждение. Объяснения Джону пришлось взять на себя – Элен была слишком ошеломлена случившимся.
– Друзья, думаю, вы уже догадались, что произошло. Сегодня объявился прежний сын отца… – Он смущенно замолчал. – Я хотел сказать, сын его прежней жены – извините, первой жены. Сами понимаете, нам нужно многое… наверстать. Еды и питья вдоволь, пожалуйста, не стесняйтесь. Надеюсь, вы извините нас, если мы устроим поминки в узком семейном кругу. Спасибо, что пришли. Большое всем спасибо.
– У тебя хорошо получилось. Надеюсь, я тебя не обидел этим замечанием…
Дело происходило уже в кухне. Оказывается, незнакомец обращался не к Элен и не к Чарльзу, а к нему, Джону, протягивал ему руку.
– Знаю, это совсем не просто, я свалился вам на голову, сам видишь… – неловко, но с подкупающей искренностью произнес Алекс. – О смерти отца я узнал из газет, и ничего лучшего придумать не смог.
Слышались тихие причитания Розы. Чарльз как-то странно рассмеялся.
– Правил на этот счет не существует. Придется нам самим их разработать.
К Алексу подошла Элен, глаза у нее были неестественно расширены.
– Где ты был? Откуда приехал?
– Газету я увидел во Франции, в Париже. Я всегда покупаю австралийские газеты, где бы ни был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96