И откуда в ее голосе эти жесткие нотки?
– За последнее время я во многом стала разбираться лучше! – резко сказала Элен. – И, кажется, не опоздала. Раньше я не замечала, что творится у меня под носом, верила тому, с чем ни на секунду не должна была мириться. Господи, ну и дура же я была! Приходится признать! – Она невесело рассмеялась. – Не слишком приятно в моем возрасте быть такой тупой, правда?
– А что с Джоном?
Элен резко остановилась под большим кедром и прижала к губам костяшки сжатых кулаков.
– О, Чарльз.
Она дрожала всем телом, изо всех сил стараясь сдержать душащие ее рыдания.
– Я этого не вынесу, не могу думать, что будет с Джоном! Раньше я и помыслить боялась, что означает для него потеря Кёнигсхауса, потому что не верила в это. Я-то могу уехать куда угодно, дело не во мне. Мне и раньше доводилось странствовать, я, если придется, вынесу это. Но мальчик не знает другой жизни, кроме этой. Что будет с ним?
Скорей! Теперь, когда все легли спать, время самое подходящее.
Подобно истинным сельским жителям, Джон не боялся темноты. Наоборот, в глубине души ночной буш нравился ему больше, чем дневной. С деревьев свисали, приветствуя его, друзья – маленькие мохнатые ночные зверьки с огромными глазами; он понимал смысл каждого крика, каждого шепота, слышал хруст каждой веточки под незримыми шагами.
Однако сегодня он не мог побаловать себя полуночной прогулкой, которые обожал с детства. Он направлялся в контору, к приемопередающей радиостанции и факсу.
Пусть сейчас спит вся Австралия, весь мир, он знал, что есть люди, которые бодрствуют круглые сутки. Ему нужно поговорить с ними, пока Кёнигсхаус погружен в сон. Проскользнув в контору, Джон быстро нашел номер авиационной диспетчерской в Сиднее, поднял трубку и нажал кнопку «Передача».
– Говорит Кило Отель Сьерра, Кило Отель Сьерра, станция Кёнигсхаус, да, привет. Можете ознакомить нас с планами полетов по Северной Территории? Это запрос. Полет из аэропорта Сидней, да, пункт назначения – Кёнигсхаус. Благодарю. – Джон приподнял откидной край отцовского стола и ждал, глядя перед собой.
Со стены на него смотрел Филипп-школьник, еще не покрывшийся морщинами, неулыбчивый, нелепо тощий и высокомерный – такими бывают лишь ученики частных школ. Он лениво перевел взгляд на черную подпись: «Филипп Иоганн Кёниг, старший ученик, Рокхамптон-колледж. 1948-49».
Старший ученик.
Старый добрый папа. Так началось восхождение, которого Филипп не прекращал всю жизнь.
А закончилось оно в ложбине между двух камней, в ловушке, где паразиты, подонки рода человеческого уничтожили владыку Королевства, как вошь.
Внутри, подобно тошноте, поднималась ставшая знакомой горькая ярость: я поймаю их, отец, клянусь, им это даром не пройдет, я до них доберусь…
– Алло! Да, это Кёнигсхаус, привет, простите, что беспокою ночью. Дело в том, что мы потеряли план полетов, который был неделю или две назад, а хозяин лопается от злости. Не могли бы вы передать по факсу копию данных, которые мы вам сообщили, когда регистрировали полет?
С другого конца радиолинии отозвались.
– Когда? Это было в позапрошлый вторник, единственный полет за месяц, кроме нескольких челночных вертолетов. Передадите? Отлично! Спасибо. Хорошо, запишите номер факса и перезвоните. – Джон, стараясь не ошибиться, продиктовал номер невидимому оператору. – Можете передать прямо сейчас! Тысяча благодарностей, приятель, ты не представляешь, как это важно!
Через несколько секунд он держал в руках лист бумаги, цифры и буквы прыгали у него перед глазами. Легкий самолет «Виктор-Икс-4355». Время вылета из Сиднея 22.00. Пункт назначения – Кило Отель Сьерра, станция Кёнигсхаус. Расчетное время прибытия 00.10. Обратный полет: расчетное время вылета 02.30, прибытие зафиксировано 04.40.
Значит, самолет был!
Джон едва улавливал смысл написанного, пришлось сделать усилие, чтобы расшифровать краткое сообщение.
«Виктор-Икс-4355»…
Кто-то вылетел из Сиднея в десять часов вечера и приземлился вблизи Кёнигсхауса вскоре после полуночи. Потом вылетел обратно в половине третьего ночи и прибыл в Сидней чуть позже половины пятого.
Два с половиной часа.
По расчетам Дасти, этого времени пешеходу вполне хватит, чтобы дойти от взлетно-посадочной полосы до источника, прикончить спящего и вернуться к самолету.
Взгляд лихорадочно скользил по бумаге.
«Заявлено пассажиров: 3».
Дасти был прав.
Три человека.
Ах, негодяи!
Но кто был главным, кто за все отвечал, кто задумал преступление?
Джон дошел до последней строки.
«Самолет зарегистрирован на «Кингдом Холдингз ПЛК». Владелец и пилот г-н И.А.М.Кингдом».
Негодяй!
Проклятый негодяй!
Джон сидел неподвижно, словно окаменев, пока новое понимание прокладывало себе дорогу в его мозг, как прожилки пронизывают мрамор.
В Кёнигсхаусе был только один человек, которого лишили Королевства, лишили дважды, сначала – по праву рождения, потом – когда его дело выкупил у него из-под носа соперник, более взрослый и сильный.
Только один человек мог прийти к мысли об убийстве, чтобы спасти империю, которую он создал на месте того, что утратил.
Только у одного человека хватило бы горького, сардонического юмора, чтобы назвать выдуманную для прикрытия компанию именем утраченной империи.
Только у одного человека хватит холодности, злобы, решительности, чтобы убить, имея веский повод.
Убить Филиппа Кёнига. Чарльз.
Наверняка это Чарльз. Дядя Чарльз.
В мозгу вспыхнул сноп яркого света, бомбардируя его сигналами об опасности. Не замеченные вовремя, они теперь складывались во все более четкую, тревожную картину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96