– Дело в том, что я и сам не знаю. Да, скоро об этом придется поразмыслить, но Алекс настаивал, чтобы мы оставались здесь, пока не подыщем себе что-нибудь.
– Но теперь…
Джон только что вернулся, испугалась Джина, он еще ни с кем не разговаривал, он ничего не знает! Нужно его предупредить.
– Я хочу сказать, теперь…
– Что теперь? – Джон почувствовал себя крайне неуютно. Какое странное у нее выражение лица!
Джина глубоко вздохнула.
– Теперь, когда здесь появилась подружка Алекса…
– Подружка Алекса? – Господи, что еще он пропустил?
Разговоры внезапно смолкли. Джон поднял голову, заметил взгляд Алекса, направленный на входную дверь за его спиной, и обернулся.
Он увидел одну из самых красивых женщин на свете: высокую, почти с него ростом, с божественной фигурой, с копной золотистых волос и с глубокими серыми глазами, одетую в роскошное платье из золотисто-зеленого блестящего материала, подчеркивавшее ее гибкость, – в нем она казалась фантастически красивой змеей.
Она явно привыкла быть в центре внимания. Остановившись под аркой, она мельком оглядела всю компанию и устремила на него свой взгляд.
– А ты, – протянула она, направляясь к нему мягкой, чувственной походкой большой хищной кошки, – наверно, и есть младший братец.
Подойдя к Джону почти вплотную, не обращая внимания ни на перепуганную Джину, ни на встревоженного Алекса, спешившего к ним через всю комнату, женщина одарила его дерзким взглядом, открытым и недвусмысленным.
– Но мне никто не сказал, что это будешь ты!
20
Господи, ну и вечерок! А ужин! Чистый кошмар! И эта чертовка Триша! Как ее Алекс выносит, неужели не мог другую найти, получше! О, она бы все отдала, лишь бы оказаться в постели сейчас же, сию же секунду – немного побыть одной…
– Элен! – Чарльз ждал, пока она выйдет из столовой, а она нарочно затягивала уборку, чтобы все успели уйти и оставили ее в покое. Высокая худая фигура, еле различимая в полумраке холла, появилась словно ниоткуда у подножия лестницы. Для ее до предела натянутых нервов это было уже чересчур. Она накинулась на него, как тигрица.
– Хватит сцен на балконе, Чарльз! Для игр в Ромео и Джульетту я старовата!
Он отпрянул, словно она плюнула ему в лицо.
– Я, Элен, не собирался, как подросток, заманивать тебя к себе в комнату, чтобы потискать. Если это то, о чем ты думаешь! – Лицо Чарльза побелело от гнева. – Если ты считаешь, что для этого старовата, могла бы, по крайней мере, оказать мне честь, признав, что я тоже слегка перерос мальчишеские обжималки!
– Хорошо, хорошо. Просто сейчас, после такого вечера… все было так ужасно… и Триша отвратительно себя вела… мне нужно побыть немного в тишине, я хочу отдохнуть…
– Я тоже! – Лицо Чарльза смягчилось. – Может, отдохнем вместе? – Он помолчал. – Слушай, не ложись пока, давай погуляем.
Он осторожно помог ей спуститься по лестнице и распахнул входную дверь.
– Прекрасная ночь. Когда ты в последний раз смотрела на луну?
Секунду поколебавшись, Элен сдалась и, выйдя в открытую дверь, окунулась в ароматную, шепчущую ночь. Сияли звезды; погруженная в ночь вселенная, казалось, оживает, наполняясь вздохами, шелестом, шепотом, шорохом робких суетливых лапок, мир был живым, настоящим, не имеющим ничего общего с пережитыми за вечер мучениями.
– Не стану спрашивать, что ты думаешь о… о пашей гостье, – осторожно начал Чарльз, с первого взгляда поняв, что Триша относится к тому сорту женщин, которых другие женщины сразу определяют как «сучек». – Хотел только узнать, что, по-твоему, ее приезд означает для тебя и Джона. – И для меня, для нас, хотел добавить он, но промолчал.
– Она его не любит! – страстно воскликнула Элен. – Такие женщины не любят никого, кроме себя! Если бы ее интересовал Алекс, она бы никогда не повела себя так с Джоном. Господи, она отвратительна, кокетничает, глазками стреляет, видит ведь, как Алекса это заводит!
– А может, именно поэтому? – рискнул предположить Чарльз, идя с Элен под руку через газон к аллее, обсаженной розами. – Если бы ей было все равно, стала бы она компрометировать себя?
Но на Джона спектакль Триши не возымел действия, хотел сказать Чарльз. Парень настолько не от мира сего, что ему и в голову не пришло, что она перед ним рассыпается. Он, хоть в лепешку разбейся, не заметит, что баба дает ему зеленый свет!
Чарльз вовремя прикусил язык: мужчине, если он с женщиной на тонком льду, не стоит отпускать остроты о ее сыне. Он замолчал и стал ждать.
Но Элен уловила ход его мыслей.
– Я беспокоюсь о Джоне, – сказала она. – Куда он отправится?
– О чем ты?
– Нам придется отсюда уезжать. Я это поняла сразу, когда Алекс дал радиограмму из Сиднея, что привезет «гостью». – Она провела рукой по нахмуренному лбу, откидывая волосы назад жестом, который он так любил. – Хочет, пусть играет в респектабельность, поселяя ее в доме для гостей, хочет, пусть проводит с ней в постели круглые сутки у себя в комнате, все одно – она его подружка, это по его обращению ясно. А раз он теперь хозяин Кёнигсхауса, значит, Триша – новая хозяйка.
Боже всемогущий, она далеко глядит! Чарльз подумал, что слава Богу, в темноте не заметно, как он еле слышно присвистнул от удивления. Он позвал Элен погулять ночью, потому что чувствовал, что отвечает за нее, но сейчас, после такого неожиданного заключения, он считал, что обязан провести ее через все болезненные препоны шаг за шагом, обязан, как бы тяжело ни было, назвать все последствия происшедшего. Теперь он понимал, что с самого начала недооценивал Элен.
– Ты, кажется, хорошо все продумала, – отважился произнести он.
– Да, хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96