Куда она могла уехать? Почему написала отчаянное письмо и исчезла?Мадлен задрожала. Стоящие перед ней женщины оставались чужими людьми, воспоминаниями тринадцатилетней давности. По сути дела, они были едва знакомы. Если бы только мама была здесь и утешила ее!– Ну, Мадлен, что скажешь? Выбираешь будущее под защитой заботливых тетушек или возвращение в опостылевший монастырь?– А может, тебе не терпится стать монахиней, Мадлен?Мадлен открыла глаза и увидела, что рядом стоит Жюстина.– Кроме как в монастыре, я нигде не бывала, а там мне жилось невесело. Нет, я не хочу становиться монахиней. Но прежде чем принять решение, я должна посоветоваться с мамой.– Тогда дождись, когда она вернется.– Откуда? – спросила Мадлен.Анриетта пожала плечами:– Оттуда, куда она отправилась.Жюстина ласково заключила Мадлен в объятия.– Детка, ты не создана для церкви или кухни. – Она улыбалась сквозь слезы. – Обещаю: оставшись с нами, ты не пожалеешь.– Решено! – объявила Анриетта тоном, лед в котором начинал таять. – Надеюсь, ты потратила не все деньги, присланные тебе матерью на дорогу?Мадлен быстро опустила голову, чтобы скрыть удивление. В последний год она не получала от матери денег, только подарки. Но в этом Мадлен не собиралась признаваться, пока мама не вернется и не встанет на ее защиту. Мадлен не сомневалась, что к посылкам она прилагала и деньги.– Молчание означает, что ты истратила все до последнего су? – холодно вопросила Анриетта.Досадуя на тон тетушки, Мадлен протянула жалкую кучку монеток, последнее, что у нее было.– Мне они не нужны. Мама наверняка будет рада узнать о моей щедрости.Жюстина вытаращила глаза, словно блестящий металл был манной небесной.– Это чудо! Чудо! – благоговейно забормотала она.– Этого чуда слишком мало, Жюстина, – охладила ее пыл Анриетта. – Но что это такое?Она перевела взгляд жемчужно-серых глаз с горстки монет на лицо Мадлен.– Это английские деньги, а ведь мы всегда посылали тебе французские франки. Откуда у тебя монеты?Густой румянец вновь залил щеки и шею Мадлен: ей и в голову не приходило, что тетки заметят подмену. Случайная встреча у дверей их дома толкнула ее на новую ложь.– Я выменяла их у одного англичанина.– Мадлен! – Тетки ошеломленно воззрились на нее, и Мадлен с трудом сдержала смех.– Я заблудилась, а джентльмен любезно подсказал мне, куда нужно идти.– Еще бы! – пробормотала Анриетта, качая головой. – Глупое дитя!Раздраженная непрестанными упреками, Мадлен произнесла ледяным тоном:– Аббатиса советовала нам полагаться на людскую доброту и милосердие. Она часто рассказывала нам свою любимую притчу о женщине у колодца, которая предложила напиться умирающему от жажды страннику и обрела покой на небесах.– Но ведь этот странник был ангелом, – возразила Анриетта.– В мужском облике, – добавила Мадлен в свое оправдание.– В этом и состоит разница, – дружески объяснила Жюстина. – Мужчина не замедлил бы воспользоваться преимуществом.– Даже видя перед собой монахиню? – осведомилась Мадлен.Жюстина закатила глаза.– Некогда я была знакома с джентльменом, который питал особое пристрастие к…– Жюстина, опомнись! Мадлен говорит о настоящих мужчинах, о рыцарях.– Но и тот человек был весьма любезен, – возразила Жюстина, не смутившись. – В доказательство я могу предъявить подаренное им бриллиантовое ожерелье!Анриетта с досадой отвернулась от сестры.– Утром я отправлю миссис Селдон на рынок. На деньги Мадлен мы купим немного вина, сыра, сливок и яиц.– А может, и лосося? – робко предложила Жюстина. – Мадлен покажет миссис Селдон, как его готовить. Англичане только портят рыбу, отваривая ее. – Она возмущенно возвела глаза к небу. – Это неслыханно!Обнаружив, что разделяет хотя бы одно мнение родственниц, Мадлен кивнула:– Я поджарю лосося с каперсами и соусом…– Нет! – отрезала Анриетта. – И чтобы больше я не слышала от тебя подобной глупости…– Но я могла бы приготовить ужин в честь тетушки Жюстины, – возразила Мадлен.Жюстина умоляюще переводила взгляд с одной родственницы на другую.– Всего один раз, Анриетта! Иначе как же нам узнать, чему она научилась?Решимость Анриетты дрогнула.– Пожалуй, некоторые познания в кулинарии ей не повредят. Однажды я собственноручно приготовила устрицы в честь месье… впрочем, не важно. Хорошо, завтра приготовь лосося, Мадлен. А теперь ложись спать.– Ну, что скажешь? – спросила Жюстина сестру, едва Мадлен удалилась.– У этой крошки дурные манеры, никакого такта и ни малейшего представления о своем положении. – Несмотря на цензорский тон, Анриетта улыбнулась. – Но с характером ей повезло – как и мне, верно?
Незадолго до полуночи, когда колокольчик у дверей дома сестер Фокан вновь забренчал, хозяйки даже не пошевелились. Проведя несколько часов за обсуждением будущего Мадлен, они наконец-то погрузились в блаженное состояние сна.Третий звонок заставил миссис Селдон спуститься с чердака по ветхой лесенке. Даже в хорошем расположении духа эта особа отличалась неприятными и резкими манерами. А вынужденный подъем с узкой кровати отнюдь не смягчил ее нрав, ибо незадолго до этого миссис Селдон прикончила заветную припрятанную бутылочку.– Старые кобылицы! – пробормотала она, явно имея в виду хозяек.Схватившись за засов, миссис Селдон отодвинула его и принялась дергать старую покоробленную дверь, прилагая немало усилий и пуская в ход весь свой запас ругательств. Наконец, когда она уже была готова капитулировать, гость с другой стороны толкнул плечом дверь и она выскочила из рамы с силой пробки, вылетающей из бутылки с шампанским. От неожиданного толчка горничная пошатнулась и ударилась спиной о стену крохотной передней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118