– Солдат часто наказывают плетью за разного рода провинности. В моем случае была дерзость. Меня приговорили к сотне ударов плетью.
– Ты был виноват?
– Целиком и полностью. Хоть я и завербовался на военную службу, я был высокомерным и кичился своим благородным происхождением. Я назвал офицера ослом. Он или не знал, что я будущий виконт, или предпочел сделать вид, что об этом не подозревает, но так или иначе приказал меня выпороть. Я был привязан к двум скрещенным копьям, и кнут чуть не содрал всю кожу с моей спины. – Кеннет ненадолго задумался. – Я сделаю этот рисунок для серии Джорджа Хэмптона. Порку сопровождает барабанный бой, и каждый удар плетью отмечается ударом по барабану.
Художественное воображение Ребекки помогло ей ясно представить себе эту картину.
– Ведь тебя же могли запороть до смерти, – сказала она.
– Этого бы не случилось. За экзекуцией всегда следит полковой врач, и он знает, когда нужно остановиться. Когда бедняга приходит в себя, врач оказывает ему необходимую помощь.
– Какой варварский обычай!
– Возможно, но весьма действенный. – На губах Кеннета появилась слабая улыбка. – Я узнал, что происхождение имеет значение только в самом обществе. За его пределами оно пустой звук. Поняв это, я стал образцовым солдатом.
Ребекка посмотрела на четкий профиль Кеннета и подумала о том, что именно его богатый жизненный опыт сделал его не похожим на других мужчин, которых она знала. Он сумел распроститься со своими привилегиями и воспитать в себе твердость и силу воли. Он прошел через все испытания, через все превратности судьбы и все же сохранил в себе чувство прекрасного. Имея такой жизненный опыт, он обязательно станет великим художником. Этот же опыт сделал из него непревзойденного любовника. Чтобы это понять, не надо обладать большим умом.
– А когда ты сам стал офицером, ты тоже отдавал приказы пороть солдат?
– Если это было необходимо. Когда имеешь дело с трудными людьми, приходится принимать жесткие меры. – Кеннет легко вскочил на ноги. – Пора возвращаться к мирским заботам, Рыжик.
Проявляя больший интерес к его нагому телу, чем к его словам, Ребекка взяла со стола блокнот и угольный карандаш и принялась за набросок.
– Мне надо будет написать тебя как Геркулеса. Идеальное сложение твоего тела и мускулатура достойны кисти художника. Надо спросить у дяди Джорджа, не хочет ли он заказать мне серию рисунков обнаженного мужского тела.
– Только посмей сделать это, и на следующей выставке появится портрет Лилит.
– Ни один джентльмен не позволит себе выставить этот портрет.
– Где ты видишь джентльмена? Ты хотела пирата, и теперь ты его имеешь. Опасный корсар, соблазняющий невинных девушек.
– Тогда мне не о чем беспокоиться, – рассмеялась Ребекка.
– Никто не вырвется из цепких рук опасного корсара! – вскричал Кеннет и бросился на Ребекку.
Она дернулась, пытаясь увернуться от него, но безуспешно. Кеннет выхватил у нее альбом и повалил на ковер, покрывая поцелуями все ее тело.
– Никто не убежит и от Лилит, от ее острых коготков, – сказала Ребекка, царапая ему плечи, лаская самые сокровенные части его тела.
Она оказалась прилежной ученицей. Кеннет застонал и, взяв ее за руки, распластал на ковре. Раздвинув коленом ей ноги, он сильным толчком вошел в нее.
Смеясь, они смотрели друг другу в глаза. Сердце Ребекки пело. Раньше она и не догадывалась, что можно заниматься любовью играючи. Она была счастлива и видела счастье в глазах любимого.
Его движения стали медленными, и Ребекка мечтала, чтобы это никогда не кончалось: чтобы они никогда не выходили из этой комнаты и не видели сумасшедшего мира, окружавшего их.
Но как бы ей этого ни хотелось, она ясно понимала, что такое никогда не случится.
Глава 27
Несмотря на затянувшиеся любовные игры, Кеннет и Ребекка прибыли на бал вовремя. Ребекка вела себя излишне скромно, и любой не знавший ее мог бы счесть ее чуть ли не забитым существом, не имевшим собственного мнения, но Кеннету, хорошо ее знавшему, такое поведение показалось странным.
Когда они направлялись в зал для танцев, Ребекка неожиданно повернула голову и заглянула Кеннету в глаза. Их взгляды встретились. У него возникло невероятное ощущение близости с ней, как будто они были одно целое.
– О чем ты думаешь? – спросила Ребекка с робкой улыбкой.
В зале стоял невообразимый шум, и Кеннет мог говорить достаточно громко, не боясь быть услышанным:
– Я думаю о твоей способности быстро превращаться из обнаженной демонессы в скромную элегантную леди. У меня горячее желание затащить тебя в какую-нибудь пустую комнату и заняться с тобой любовью. Как было бы хорошо провести с тобой целую ночь!
Щеки Ребекки порозовели.
– Ты собираешься осуществить свои желания?
– Увы. Но я собираюсь танцевать с тобой весь вечер.
Заиграли вальс, и Кеннет пригласил Ребекку. Уж коль скоро они не могут заняться любовью, вальс не самый плохой выход.
Танец закончился, и они прохаживались по залу, приветствуя друзей. На этот раз Ребекка вела себя гораздо свободнее, чем на первом балу, и мужчины охотно приглашали ее танцевать, движимые собственным желанием, а не просьбами Майкла.
Ребекку окружили друзья, и Кеннет счел возможным ненадолго оставить ее, чтобы поговорить с хозяином дома лордом Стратмором. После взаимного обмена любезностями Кеннет вскользь упомянул о чудесной перемене в поведении мачехи и о возвращенных ею фамильных драгоценностях, выразив от всего сердца благодарность тому, кто это сделал. В ответ Стратмор только улыбнулся, но по загадочному блеску его глаз Кеннет понял, что он принимал в этом деле непосредственное участие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124