— Он бросил на нее грустный взгляд. — Все совсем не так. — Холли топнула ногой.
— Конечно, так. — Голос его от разочарования прозвучал резко. — Вы чувствуете, что нас тянет друг к другу. Я слышал, как вы стонали от наслаждения, когда я ласкал вашу грудь. И я чувствовал, что вы дрожите в моих объятиях, когда я прикоснулся к сладкому местечку между ваших ног. Вы не можете отрицать очевидного. — Он встал и шагнул к ней.
— Оставьте меня в покое! Пожалуйста, оставьте меня в покое! — Она искоса взглянула на него и выбежала из комнаты.
День клонился к вечеру. Холли медленно шла по дорожке к охотничьему домику, толкая перед собой кресло Энн и чувствуя, как колеса ударяются о корни деревьев. Солнце выглядывало из-за рваного края облака и бросало яркие лучи сквозь голые ветки, нависающие над тропой. Толстый слой инея, оставшегося с прошлой ночи, все еще укрывал кое-где землю в лесу. Опавшие листья блестели под тенью высоких деревьев, их глянцевитые мокрые краски дрожали оранжевыми коричневыми тонами. В лесу стояла тишина, тяжелая и плотная, слышались только шаги Холли и поскрипывание кресла Энн.
Вдруг Холли заметила, что девочка дрожит.
— Вы озябли?
— Нет. Мне очень хорошо, и я жду не дождусь, когда же увижу наше тайное местечко.
— Думаю, вашим братьям оно тоже понравится. Энн задумчиво наклонила головку.
— Я тоже так думаю, но мне хотелось бы, чтобы оно было только нашим. — Она вздохнула. — Но наверное, мы правильно сделали, что пригласили их.
Холли усмехнулась:
— Да, нам же не хочется, чтобы они пропустили такое развлечение. Сегодня утром я обещала Броку, что покажу ему все вечером.
— А мне тоже можно будет посмотреть? — Энн обняла куклу.
— Конечно.
Дальше они шли в молчании.
Наконец перед ними появилась серая каменная стена домика. На трубе сидели два голубя. Когда Холли и Энн подъехали ближе, голуби вспорхнули, резко выделяясь белыми крыльями на фоне шиферной крыши.
— Посмотрите на них, мисс Кемпбелл. Вы знаете, увидеть голубиную пару — к счастью!
— Вот уж не знала.
— Да. Они образуют пары, чтобы жить вместе. И если вы увидите, что они сидят рядышком, значит, в вашей жизни будет настоящая любовь.
— Неужели?
— Мне сказала Шерон, но я ей не верю. Она ужасно суве… суе… как это?
— Суеверная.
— Да, суеверная.
Холли усмехнулась, глядя на маленькую светловолосую головку Энн, и подумала — уж не прячется ли где-нибудь внутри этой головки девяностолетняя старуха. А ей страшно хотелось, чтобы там сидела маленькая беспечная девочка.
— А вдруг папа — ваша пара? Вы его любите?
— Вы задаете очень личный вопрос, — ответила Холли и закусила губу.
— Я спросила потому, что он часто вам улыбается. А он улыбается только тем, кого любит.
— А может быть, у него болят зубы, а кажется, что он улыбается.
— Нет, я уверена, что вы ему нравитесь. Ну так как же?
— Что — как же?
— Вам нравится мой папа? Мне вы можете сказать. Холли ответила уклончиво:
— По сравнению с другими мужчинами он очень славный. Да, наверное, он мне нравится.
— Ой как хорошо! А вдруг у меня будет новая мама? Я думаю, что мне понравится, если вы будете моей мамой. С вами весело.
Холли смотрела на Энн. Та крутила волосы на кукле. Ей было приятно, что Энн одобряет ее кандидатуру, но, к сожалению, она не могла объяснить невинному, чистому ребенку, что никогда не станет ее мамой, потому что убила человека. Хорошо, что они уже добрались до домика и Энн перестанет задавать вопросы.
— Ну вот мы и пришли. — Холли открыла дверь, развернула кресло и втащила его по двум ступенькам на крылечко и дальше, в дом.
В нос ударил крепкий сосновый запах. Она вспомнила о нарезанных ею ветках сосны и остролиста и посмотрела в угол. За время ее отсутствия зеленая груда как-то увеличилась и теперь не только заполняла весь угол, но занимала даже середину пола. Неужели она успела столько нарезать?
— Смотрите, — Энн указала на зелень, — кто-то оставил здесь целую кучу веток.
— Это я. Для рождественских украшений. Вы все еще хотите мне помочь, не правда ли? — Обойдя вокруг кресла, Холли присела на корточки в ожидании ответа.
Девочка насупила золотистые бровки и посмотрела на Холли. Прикусив нижнюю губку, она прижала к себе куклу. Энн не отвечала, и Холли добавила:
— Я действительно рассчитываю на вашу помощь. Энн снова принялась молча крутить куклины волосы.
— Ну, наверное, если я вам нужна.
— Конечно, вы мне нужны. — Холли обняла девочку и хотела поцеловать, но вовремя остановилась.
— Сегодня можно, — кивнула Энн в знак одобрения. Холли усмехнулась и чмокнула ее в щечку.
— Ну что же, начнем? В Лондоне, прежде чем приехать сюда, я накупила всяких тканей. И подумала — может быть, вы поможете мне сделать еще и занавески? Надеюсь, стежки у вас будут прямее, чем у меня.
— Конечно, прямее, — уверенно возразила Энн. — Мама научила меня шить. Она очень хорошо шила.
— Я не сомневаюсь.
— Мы часто шили вместе, когда у мамы не болела голова. А когда ей становилось нехорошо, она шила со мной, пока я не начинала действовать ей на нервы, и тогда мне приходилось уходить из комнаты, где она лежала. — Энн стиснула куклу и громко вздохнула, глядя на свои ножки. — Я старалась не действовать ей на нервы. Папа говорил, что, если человек болеет, его раздражают даже мелочи. Я обычно уходила в свою комнату, и папа читал мне. Больше он почти ничего мне не читает.
В горле у Холли застрял комок. Она с трудом сглотнула и заставила себя бодро проговорить:
— Посмотрим, может быть, мы что-нибудь и придумаем. Хотите, я вам буду читать, когда папа уедет в Лондон?
— Наверное, будет очень славно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110