– Мы можем надеяться на то, что мы знаем про Найджела, – спокойно ответила та.
Мэй умчалась помогать Рейфу, а Фелисити присела на диван, подперла подбородок рукой и задумчиво стала следить за тем, как в камине пляшут языки пламени. То, что им было известно про Найджела, мало, на что позволяло надеяться.
В западном крыле дома все еще оставались вещи, которые вполне можно было спасти, но если дожди не прекратятся, все сделанное из ткани и бумаги будет утеряно безвозвратно. Единственное, что ей было по силам, – кое-как заложить пролом в стене, чтобы зимой сюда не наносило снег.
Девушка поднялась с дивана, чтобы немного прибраться. Если Найджел сдержит свое обещание точно так же, как он это делал прежде, вряд ли у них с Мэй к холодам будет хоть какая-нибудь крыша над головой. Если же припомнить все грандиозные махинации братца, которые, как правило, заканчивались ничем, то им обеим не позавидуешь. Как и отца, Найджела всегда переполняли добрые намерения, однако довести их до ума он был просто не способен. И потом этот Рейф! С головой, забитой шальными фантазиями и безумными плодами больного воображения, он, тем не менее, чинил крышу в поместье. Фелисити корила себя за то, что так бессовестно воспользовалась его добротой и умопомешательством, но, выгони она его, кто знает, в какую еще переделку он бы угодил. По крайней мере, здесь у него над головой есть какая-никакая, но крыша… ладно, часть крыши, да и сам он худо ли, бедно, но оказался при деле. К тому же за последние годы ни она сама, ни тем более Мэй никогда так много и весело не смеялись.
Рейфа, помешавшегося на своем дворянском происхождении и козырявшего этим направо и налево, запросто могли в любой момент арестовать, тем более при его ненормально болезненном отношении ко всему этому. В Найджеле, который беспрестанно ныл по поводу убожества деревенской жизни и убивался, что его платье снашивается и безнадежно вышло из моды, легче было признать дворянина, нежели в балагуре и насмешнике Рейфе, который как ни в чем не бывало носил одежду чуть ли не прошлого века. Если бы Найджел вздумал навесить на петли дверь, дело, скорее всего, кончилось бы тем, что он вместо двери навесил бы на эти петли самого себя.
– Проклятие!
Шум и грохот от падения чего-то массивного эхом разлетелись по всему дому.
– Господи! – Фелисити бросилась в прихожую.
Какая же она дура, непробиваемая дура – оставила Мэй без присмотра в полуразвалившемся доме, да еще с этим сумасбродом, который утверждает, что умеет чинить двери и готовить жаркое из антилопы-гну.
– Мэй!!!
Пока она мчалась по коридору, в голове у нее промелькнула ужасная картина – младшая сестра лежит на полу, придавленная тяжеленной дубовой дверью. Она чуть не сбила с ног Рейфа, который, услышав крики, поспешил ей навстречу. Увидев мрачное выражение его лица, Фелисити похолодела от ужаса.
– Где Мэй? – выкрикнула она срывающимся голосом. – Что с ней случилось?
Рейф с неприкрытым изумлением воззрился на Фелисити и схватил ее за плечо, прежде чем она устремилась дальше.
Лис, все в порядке.
– Но…
– Мэй чувствует себя лучше некуда, – безапелляционно заявил он. – А я вот вам вазу разбил. Простите. – Он отпустил девушку, оглянулся и подобрал с пола разбитую вазу с поломанными маргаритками. – Решил устроить небольшой розыгрыш, чтобы вы не слишком сильно на меня сердились. Признаю, я сделал большую глупость. Я должен был сообразить, что первое, о чем вы подумаете, – мы уронили что-то тяжелое на Мэй.
– Лис, я и жива, и здорова! – раздался крик девочки. Фелисити стояла и молча смотрела на Рейфа, стараясь привести в порядок мысли и дыхание.
– А кто это – мы?
Рейф смущенно опустил глаза. Почувствовав, что их гость чего-то явно недоговаривает, она решительно шагнула вперед, и он неохотно отступил, напоминая ей отчего-то льва, загнанного в угол маленькой мышкой. Фелисити торопливо прошла в прихожую, и там ей пришлось остановиться еще раз.
С Мэй и в самом деле все было в порядке. Девочка восседала верхом на Аристотеле, который стоял от входа дальше, чем думала Фелисити. А вот трое мужчин оказались для нее полной неожиданностью. Они как раз поднимали с пола упавшую дубовую дверь. Увидев хозяйку, все трое застыли, держа тяжеленную резную створку на весу.
– Мисс Харрингтон, вы уж извините нас за весь этот шум, – виновато обратился к ней мистер Грэм.
– Дерево мокрое, из рук так и выскальзывает, понимаете, мисс Харрингтон, – добавил Билл Дженкинз. – Больше не повторится, мисс.
Третий мужчина, вернее, юноша – насколько знала Фелисити, Рональду Бенту нет и восемнадцати, – попытался стянуть с головы шапку и чуть не уронил дверь себе на ногу.
– Здрасьте, мисс Харрингтон.
– Доброе утро, джентльмены, – вежливо кивнула Фелисити, развернулась и опять едва не налетела на подошедшего к ней Рейфа. – Мистер Бэнкрофт, можно с вами перемолвиться парой слов? – И, не дожидаясь ответа, она направилась в столовую. Фелисити сознательно не стала оборачиваться, но, когда дверь у нее за спиной негромко захлопнулась, она знала, что Рейф вошел следом.
– Я на самом деле очень виноват, – снова заговорил он. – Поверьте, и в мыслях не было вас пугать.
– Чем же они здесь занимаются? – резко спросила она, поворачиваясь наконец к нему лицом.
– Они? – Не понял Рейф. – Ах, это вы про мое… воинство. Они мне помогают. Дверь чиним.
– Я не желаю, чтобы они этим занимались! – сердито бросила она, вызывающе упирая руки в бока.
Рейф осторожно положил разбитую вазу с маргаритками на стол.
– Если вы боитесь, что они затопчут ваши ковры, то я не думаю, что ребята…
– Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118