— Будьте завтра в час ночи перед потайной дверью замка, в том месте, где растут густые дубы. Их видно отсюда. У меня будет ключ, а свет в верхнем окне башни, рядом со спальней, будет свидетельствовать о том, что та, которая вас любит, не спит и ждет вас.
Вирта медленно исчезла в лесу, г-н де ла Герш проводил её взглядом. Вскоре и шагов её не было слышно. Девушка шла и слезы медленно катились по её щекам.
— Какая же она счастливая, эта пленница, — шептала она про себя, но этот шепот никто не мог услышать. Опустив голову, она вышла на дорогу, ведущую к замку. Немногим позже она была уже в галерее, где мадам Игомер любила собирать гостей. В этот раз людей было много.
Вирта, поигрывая бубном, пробиралась между приглашенными, и её острый, как у птицы, взгляд повсюду искал и не находил ту, ради которой она пришла сюда. Наконец дверь открылась и появилась Адриен.
— Как всегда вы опаздываете, моя дорогая, все ждут вас! — воскликнула баронесса и приблизилась к девушке.
Но Вирта опередила её, взяв руку м-ль де Сувини в свою, начала гадать.
— Заря сменяет ночь, соловей поет после грозы.., — пела цыганка, — я читаю по вашим линиям, что не пройдет и года, вы выйдете замуж за молодого и богатого человека, который вас любит.
— И который скоро будет здесь, не так ли? — прибавила мадам д`Игомер, имея виду Жана де Верта.
— Да, скоро он будет здесь… Как вы, я это знаю, как вы, я это вижу.
Адриен быстро убрала свою руку.
— Вы не хотите, чтобы я сказала вам его имя? — продолжала Вирта.
— Поскольку судьба вам покровительствует, предоставьте это ей, милая, — произнесла баронесса, удаляясь и окидывая взглядом цыганку.
Вирта опять завладела рукой Адриен.
— Арман-Луи, — прошептала она тихо.
Адриен задрожала с головы до ног. Но цыганка, изучая линии прекрасной руки Адриен, продолжала:
— За вами наблюдают, не волнуйтесь, попытайтесь улыбнуться, я видела вашего возлюбленного; он здесь, рядом, он освободит вас… Будьте готовы к первому сигналу; оставьте свою лампу зажженной. И если вы услышите, как я пою ночью, откройте вашу дверь… А сейчас заставьте думать мадам Игомер, что вы расстроены. Нужно пострадать немного ради того, кто вас так сильно любит.
Вирта отпустила руку Адриен и, перебирая пальцами на тамбурине, нежно запела:
Я люблю! — говорит бледная луна,
Которая купает в волнах
Свой золотой диск.
Я люблю! — говорит увядший цветок,
Которого небрежно несет ручей.
Бубен звенел, звенели медные кольца, и Вирта продолжала, бросая украдкой взгляды на Патрицио Бемпо, в свою очередь неотрывно глядевшего на нее.
Я люблю! — Говорит луне волна,
Набегая на песчаные дюны.
Я люблю! Говорит птица, парящая в небе
Меж струящимися облаками.
— Ну, что ж? — проговорила мадам д`Игомер, бросая на ладонь цыганки золотую монету.
— Ну, что ж? — повторила Адриен, — нужно заплатить, чтобы узнать свою судьбу.
Мадам д`Игомер поцеловала её в лоб.
Вирта незаметно исчезла, но галереи не покинула. Патрицио неотступно следовал за ней. Девушка остановилась на краю рва и бросила туда золотую монету, которую дала ей баронесса. В то время, как золотой кружок исчезал в воде, Вирта всплеснула руками с чувством гнева и наслаждения.
Патрицио тем временем заговорил с ней:
— Эти слова, который я только что слышал в вашей песне, скажете ли вы их мне когда-нибудь?
Вирта внимательно оглядела его.
— А почему я должна говорить их тому, кто их не заслуживает?
— Что заставляет вас так говорить? Я весь перед вами! Командуйте, приказывайте! — воскликнул Патрицио, шагая рядом с девушкой, очарованный её красотой.
— Это все слова! — возразила Вирта. — Другие предлагают мне золото, драгоценности, богатство, вызывающее зависть, все, что может завоевать шпага солдата. Но ещё никто мне не сказал: «Вот мое сердце, вот моя жизнь, чтобы ни было, я ваш!»
— Разве вы не знаете, что я принадлежу вам? Разве вы этого не видите?
Вирта закрыла своей рукой рот Патрицио и, приблизив к нему свои горящие ярким пламенем глаза, прошептала:
— Хватит обещаний! Если я попрошу вас о двух вещах, поклянитесь, что вы исполните их.
— Я? Говорите, — произнес лейтенант Матеуса, прижимаясь губами к руке цыганки.
— Всего две вещи, ничего более: ключ от этой двери, находящейся у входа в замок…
— От этой двери, которую я обязан стеречь?
— А также пароль, позволяющий свободно войти в замок и миновать с десяток часовых, охраняющих стены.
— Пароль тоже? Но, Вирта, поймите, вы требуете мою жизнь, а вместе с ней и честь солдата. Вирта прикрыла глаза, затем резко открыла их:
— Обещайте мне их доверить!
— Вирта, все, кроме этого.
— Что вы сказали? Не будем об этом больше, вы такой же как и все! Печально, когда любовь не может ничего дать.
Вирта повернула к лесу, не глядя на Патрицио. Он последовал за ней.
— Но этот ключ и пароль, для чего вам это? — снова начал он.
— Для чего? — переспросила Вирта, медленно ступая по дорожке. — Я мечтала с помощью этого ключа, незаметно, на закате дня, вместе с вами проникнуть в Драшенфельд. С помощью пароля мы легко и быстро минуем часовых. Утром мы вернемся, как птицы возвращаются в гнездо, и мои родные из табора не узнают, что я не ночевала дома.
— Вирта! Это правда? Вы обещаете?
— Я ничего не обещаю. Я прилетаю и улетаю, как ласточка. Случай привел меня к подножию этих стен, случай заставил искать дверь. Но зачем её открывать, когда за ней прячется трусливый, как заяц и скользкий, как угорь, лейтенант? Ах, Патрицио, вы, как пожар, бушующий вдалеке. К нему бегут, но когда приближаются — это всего лишь пепел.
— Вирта, вот ключ! — вскричал побежденный Патрицио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178