Моя кровь и мое золото — ваши, Сир.
— Тогда я назначу вам свидание в Карлскроне: я хочу, чтобы все корабли, имеющиеся в Швеции, собрались там.
— Мои фрегаты будут отовсюду, и пусть все узнают, на что способен человек истинной веры.
Маргарита подняла на отца умоляющие глаза.
— Позвольте мне последовать за вами, — сказала она. — Вы станете воодушевлять своим примером экипажи кораблей, набранные вами; я буду молиться за тех, кто пойдет сражаться, а ребенок увидит там издали того, с кем он больше не встретится.
Она едва стояла на ногах. Авраам поддерживал её за талию:
— Идите же, дочь моя, Бог услышит ваши молитвы, и благословит наши усилия.
Уже через несколько мгновений раздался топот лошади, скачущей галопом, что говорило о том, что Густав-Адольф был теперь далеко от белого домика. Она почувствовала как сердце сильно застучало в её груди. Авраам Каблио появился вновь, держа ребенка за руку.
— На колени, сынок, на колени, и Бог спасет короля! сказала она. — Впереди — война!
В последний раз Маргарита спала под крышей этого дома, который долгое время служил ей убежищем. На рассвете слуги, посланные её отцом, сообщили, что все уже готово к отъезду.
Кровь забурлила в жилах старого моряка при мысли о новых войнах. Он разослал гонцов по всей стране, чтобы ускорить снаряжение кораблей. Он опустошал свои ларцы, покупая вооружение, провизию. Он хотел, чтобы его корабли, корабли Авраама Каблио, были самыми боеспособными и оснащенными лучше других на флоте.
Тем временем Маргарита послала записку г-ну де ла Герш.
Из нескольких слов, сказанным Арманом-Луи накануне, она поняла, что ему надо было срочно увидеть короля. Она назначила ему свидание недалеко от Готембурга, на Карлскронской дороге.
Вскоре она расставалась с белым домиком — глаза её были полны слез, щемило сердце, давило грудь. Она понимала, что не будет уже тех счастливых дней, какие она прожила здесь. Она прощалась с любимой мебелью, с каждым деревцем, с каждым кустиком. Все наводило её здесь на приятные и веселые воспоминания. Теперь их связь была разрушена. Она уходила медленно, держа сына за руку, и все время оглядываясь.
— Все кончено! Все кончено! — горестно повторяла она.
На повороте тропинки её окликнул мужской голос. Она задрожала. Авраам Каблио был перед ней верхом на лошади в походном костюме рядом с каретой. Она отвернулась: больше не суждено ей видеть свой белый домик! Она всхлипнула и надвинула на голову длинную густую вуаль.
— Прощай! — прошептала она надломленным голосом.
Когда вскоре она выглянула из кареты, не видны были уже дома Готембурга — их скрывала холмистая местность, и белая пыльная дорога вела в глубь черного соснового леса.
22. Ловкий человек
Через час король Густав-Адольф и офицеры, созванные им в Готембург под предлогом смотра корпуса новобранцев, вышли на Карлскронскую дорогу, где к тому времени сосредоточились флот и армия в предвидении событий, которые могла ускорить война.
Арман-Луи и Магнус узнали об отъезде в то же самое время, что и о прибытии, то есть догнать его было теперь, казалось, невозможно.
— Какое это имеет значение?! — сказал Магнус. — У нас отличные свежие лошади, есть золото, хорошие шпаги, которых ничто не остановит… Поедем по следам короля, и если не настигнем его в Карлскроне, то обязательно застанем в Стокгольме.
Прискакал гонец, посланный Маргаритой к г-ну де ла Герш. Приготовления к отъезду были окончены, и, встретившись с Авраамом и его дочерью, они вместе сразу отправились вслед за королем по той же дороге, что и он.
— О, это истинный, настоящий король, — говорил Магнус. — Он терпеливо и долго хранил молчание. Сероглазый он, зеленые у него глаза или голубые, я не знаю, небеса или океаны вызывают его гнев или радость, но благородный и звучный голос его заставляет беспрекословно подчинять себе всех, а железная рука, солдатская хватка, генеральская голова и к тому же огненный взор и привычка пускать свою лошадь галопом — вот что побуждает и самых робких новобранцев очертя голову бросаться вперед в предчувствии победы. Я некоторое время служил в Польше, у короля Сигизмунда, его дяди: Густав-Адольф нас так здорово отделал, что я поклялся идти только под его знаменами. Именно в этот день шесть его эскадронов разгромили наш корпус. Я не чувствую себя от этого хуже, но вы понимаете, что это все же немного смущает.
— Черт возьми! — сказал г-н де ла Герш. — Я никогда не видел твоего героя-короля, но мне кажется почему-то, что я его знаю.
Так вот беседуя, они пересекали леса и равнины, города и поселки. Подозрительная личность, однажды замеченная Магнусом, больше не появлялась. Солнце благоприятствовало их путешествию и, бодрые телом и веселые духом, они добрались, наконец, до крепостных стен Карлскроны и увидели вокруг каменного города палаточный город, оглашаемый громыханием оружия.
— Расстанемся здесь, — сказал Авраам. — Если вы будете нуждаться в моей помощи, каждый укажет вам мой дом, где я живу. Ступайте своей дорогой!
Один прохожий указал им местопребывания короля, его резиденцию. И, пока их лошади отдыхали у трактира, где Магнус снял жилье, они воспользовались остатком дня, чтобы попасть к королю. Ворота замка осаждали толпы офицеров, дворян и слуг, повсюду стояли на постах солдаты.
Вдруг Арман-Луи вскрикнул, и, прежде чем Магнус успел понять, что тот намеревается делать, г-н де ла Герш устремился в королевские сады, окружающие его замок-резиденцию.
Невдалеке, в конце подъездной дороги, Арман-Луи только что заметил м-ль де Сувини и возле неё Жана де Верта; г-н де Парделан шел рядом с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178