— Понятно. Он дал какое-то снадобье нашим бедным животным!
Арман-Луи и Рено переглянулись.
— А я-то принял дона Гаспара за отшельника, переодетого в капитана! И чуть ли не чистосердечно хотел исповедаться отцу Матеусу Орископпу! — стукнув кулаком по столу, проговорил Рено.
— Ну ладно! — после минутного размышления продолжал Рено. — Займем круговую оборону, набросимся на этих мерзавцев, застанем их врасплох, захватим их лошадей и со шпагами в руках проложим себе путь.
— Господин маркиз, я, наверное, упаду в обморок, прежде чем мы спустимся по этой лестнице, — воскликнул Каркефу. — Ради всего святого, оставьте в покое вашего владыку, Бога Фехтования, забудьте о нем, если это возможно. Призовите Бога Благоразумия, который, думаю, даст вам хороший совет.
В этот момент часы на башне пробили восемь раз. Каркефу шлепнул себя ладонью по лбу и быстрым шагом пошел в залу.
— Ужас раздирает мой мозг! — сказал он. — Дайте мне полномочия! Позвольте мне в свою очередь назваться капитаном. Когда придется драться — я подам в отставку. У меня есть план. Сейчас дюжина этих мошенников занята легким ужином перед тем как разбежаться, чтобы хорошенько поспать… Я уже знаю некоторые их привычки. Сию минуту я бегу к оружейнику и покупаю у него две рапиры, отношу их теперь уже моим людям и говорю им, что это ваши шпаги, которые я подменил, чтобы оправдать их доверие и доставить им удовольствие. Естественно, в награду за это они приглашают меня выпить. По дороге сюда я уже прихватил у одноглазого аптекаря пакетик наркотического порошка, то есть адского снадобья. Я высыпаю снадобье в кувшины, из которых эти господа станут утолять свою жажду. Когда кувшины будут пусты, я незаметно проберусь на конюшню капитана дона Гаспара и набожного сеньора Матеуса.
— У тебя есть от неё ключи? — спросил Рено.
— Конечно, нет! Но сколь бы я ни был глуп, ворота открыть сумею. Вы заметили того беднягу, для которого дон Гаспар всегда держит про запас множество ругательств и тумаков?
— Это Петерс? — спросила Адриен.
— Да, мадам. Или я очень ошибаюсь, или Петерс должен всей душой ненавидеть дона Гаспара. А если это так, значит, он наш помощник. Горбун уже показал мне конюшню и ткнул пальцем в лучших лошадей, тем самым предлагал взять их. Ах, эти лошадки — прекрасная испанская порода! Человек, который присматривает за ними, всегда там, на конюшне. Если он податливый, он поможет мне оседлать их, но если же у него вспыльчивый характер, я введу ему в горло аргумент из стали длиной в шесть дюймов с соответствующим острием и лезвием.
— Отлично! — воскликнул Рено.
— Нет сомнения, хорошо придумано! А как же мы? Что делаем мы? — спросил Арман-Луи.
— Ждете! И тем временем приглашаете капитана и его приспешника пожевать каких-нибудь фруктов и запить их какими-нибудь вкусными ликерами. Мадемуазель де Сувини захочет сыграть для них на лютне и спеть, а они будут слушать. Когда я совсем покончу со своими делами, я свистну под окном. А вы должны будете употребить все свое красноречие и так занять ваших гостей, чтобы они не помешали нашему отъезду.
— Мое красноречие всегда при мне! — ответил на это Рено, сильно ударив по гарде своей шпаги.
— А теперь одолжите мне Доминика, — продолжал Каркефу. — Эй, Доминик! — крикнул Арман-Луи. — Вы в распоряжении Каркефу, только вооружитесь!
— Что ж, братец, хочу быть с тобой откровенным, — обратился к нему Каркефу, — не исключено, что тебя немного побьют.
Доминик был решительным парнем, которого знакомство с Каркефу научило философии.
— Все мы погибнем, — сказал он спокойно.
— Тогда иди первым! — ответил Каркефу.
И они стремительно вышли.
Уже через несколько минут трактирный слуга, за которым тотчас послал Рено, вводил капитана дона Гаспара и лейтенанта Матеуса в зал, где недавно они ужинали.
— Какому событию мы обязаны столь приятному сюрпризу? — спросил дон Гаспар, увидев корзины с фруктами и напитки на столе.
— Желанию провести ещё несколько мгновений с вами, такими приятными особами, — ответил Арман-Луи.
Дон Гаспар улыбнулся. Своей довольной миной он походил на кота, который собирается порезвиться при помощи своих коготков с мышкой.
— Я молился, — сказал мрачный Матеус. — Господь простит меня, что я прервал свою молитву ради вежливости.
Рено подал ему стул.
— Сеньор Матеус, вы внушаете мне такую симпатию, сказал он, — что мне хотелось бы оставить вам один сувенир в память о моем пребывании в «Мальтийском кресте», вот, держите этот кинжал, обратите внимание: его клинок с насечкой.
Матеус Орископп протянул руку.
— Давайте, — сказал он.
— О нет, пока не время, — продолжал Рено, вернув кинжал в ножны. — Я вручу его вам позже, когда мы будем прощаться.
Следуя плану, предложенному Каркефу, Арман-Луи попросил м-ль де Сувини спеть под лютню.
Бледная от волнения, считающая минуты до отъезда, Адриен взяла лютню и запела. Каждую секунду она ждала, когда услышит условленный свист, она надеялась на удачу и боялась.
Капитан Гаспар положил на не глаз. Пока она пела, глоток за глотком он опустошал стаканы, до краев наполненными самыми изысканными ликерами. Матеус, все время мрачный, подражал ему, старательно удваивая дозу спиртного.
— Ах, если бы вас слышал германский император, вы стали бы императрицей! — восхищался ею дон Гаспар, когда она закончила пение.
— У вас хороший вкус, — сказал Рено. — Если мы не уедем в ближайшие дни, у вас будет возможность довольно часто наслаждаться этой музыкой.
Башенные часы пробили девять ударов. Дон Гаспар посмотрел на Матеуса.
— Ну да, вы уезжаете! — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178