Итальянцу оставалось только покориться. Виттория Колонна отошла, и по ее прекрасному и надменному лицу видно было, как чужды ей подобные способы обольщения. Фанфулла посмотрел на Фьерамоску.
— Везет же тебе! — сказал он. — Другие сеют, а ты пожинаешь.
И он отошел посвистывая, словно находился один на проезжей дороге, а не среди такого высокого общества.
Подарки Гонсало были предназначены не только женщинам, — он подумал и о своих французских гостях. Герцогу Немурскому, так же как и его баронам, достались богатые дары: кольца, золотые украшения для беретов и всякие другие вещицы. Испанский полководец неспроста обставил свой пир с таким великолепием: он желал показать французам, что ему не только хватает средств на пропитание своих людей, но что у него еще остается достаточно и для приемов.
Игра с голубями закончилась, и все, вернувшись на свои места, приготовились к тостам, которых ожидали с минуты на минуту.
Герцог Немурский, следуя обычаям Франции, поднялся, взял бокал и, обратившись к донье Эльвире, попросил разрешения считаться отныне ее рыцарем, не нарушая долга по отношению к христианнейшему королю. Молодая девушка благосклонно согласилась. После многочисленных тостов Гонсало встал и в сопровождении своих гостей вышел в лоджию, откуда открывался вид на море; тут в приятной беседе они провели остаток дня.
Все это время донья Эльвира и Фьерамоска почти не разлучались. Казалось, что молодая девушка ни минуты не могла провести вдали от юноши: стоило ему отойти, присоединиться к остальному обществу или примкнуть к какому-нибудь кружку, как через несколько мгновений она уже оказывалась подле него. Этторе, слишком проницательный, чтобы не замечать оказываемого ему предпочтения, по чести не желал давать повода, зная, что это не доведет до добра, но нрав его и чувство долга по отношению к Гонсало не позволяли ему проявить неучтивость. Многие заметили эту игру и, посмеиваясь, перешептывались между собой. Фанфулла, все еще досадовавший после случая с голубкой, бесился, видя, в какой милости находится его товарищ, и, когда ему удавалось подойти, говорил Фьерамоске, полунасмешливо, полусердито:
— Ты еще заплатишь мне за это!
ГЛАВА XV
В самом просторном зале нижнего этажа, служившем, как всегда в старинных замках, местом сбора рыцарей, был теперь устроен театр, примерно такого же вида, как современный, но с той разницей, что занавес не поднимался, а, напротив, падал туда, где теперь размещается оркестр. Из соседнего прибрежного города была приглашена труппа бродячих комедиантов, которая после окончания венецианского карнавала кочевала из города в город и разыгрывала драмы и комедии то в Неаполе в праздник святого Дженнаро, то в Палермо в день святой Розалинды. Теперь им предстояло выступить перед самым избранным обществом, и они тщательно подготовились, чтобы не ударить лицом в грязь. Едва стемнело, зрители собрались в зал, и комедиантам было приказано, начинать представление. Огромное покрывало, служившее занавесом, упало, и взглядам открылась сцена; на ней с одной стороны был выстроен роскошный портик, украшенный колоннами и статуями, изображавший, видимо, вход в царский дворец; на нем золотыми буквами была выведена надпись: «Земля Вавилонская»; под этим портиком, окруженный придворными, восседал царь, в восточном одеянии, с золотым скипетром в руке; на голове у него был расшитый драгоценными камнями тюрбан, а поверх него — корона. Середина сцены представляла собой берег моря, а с другой ее стороны возвышалась гора, покрытая деревьями и кустами; в горе виднелась пещера, из которой время от времени показывался дракон, охранявший, по-видимому овечью шкуру с блестящей золотой шерстью, висевшую поблизости на дереве.
Возле царя, на троне поменьше, сидела высокая пышная женщина в красном шелковом платье с длиннейшим шлейфом и в черной бархатной мантии по французской моде; возле нее лежал огромный серп; в руках она держала книгу и жезл; это была Медея. Затем у берега появился корабль, и с него сошли юноши в одежде воинов, в том числе красавец в панцире и в кольчуге, но с непокрытой головой — Ясон. Два юных мавра несли за ним шлем и щит; он выступил вперед, отвесил поклон царю и заговорил стихами, которые вряд ли могли понравиться Виттории Колонна, как не понравятся, наверно, и нашим читателям. Начинались они так:
Аргонавты имя нам,
Из христианских едем стран
Мы к султану Вавилона,
Бог храни его корону!
В таких стихах он поведал царю, что мореплаватели явились сюда за золотым руном. Царь Эет посоветовался с придворными и дочерью, изъявил согласие отдать руно и удалился, а Медея осталась наедине с Ясоном. Тот сразу пленился ею и стал просить помочь ему, а за это обещал увезти ее с собой в христианскую землю, где она станет его супругой и великой царицей. Медея быстро поддалась уговорам и научила его заклинаниям, чтобы усыпить дракона, но, главное, велела ему не поминать при этом святых и не креститься, иначе заклинания не помогут. Когда она ушла, Ясон обратился к своим спутникам и сказал, что для честного рыцаря не дело сражаться при помощи заклинаний и что он попытается сперва победить дракона оружием. Тут он схватился за меч, прикрылся щитом, который подал ему один из оруженосцев, в то время как второй надел на него шлем, и пошел на дракона. Но тот вылез из пещеры, изрыгая пламя, и стал так ловко защищаться, что после недолгой борьбы Ясону пришлось отступить. Тогда спутники принялись уговаривать и молить его прибегнуть к заклинаниям; он так и поступил, и дракон уснул, а Ясон без труда сорвал с дерева золотое руно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103