— Правильно, первая жена всегда самая красивая, — продолжал евнух. — У нас говорят, без женщин нет дома, а где их много — он рушится. Поэтому в гареме нужна строгость, нельзя допускать, чтобы соперничество женщин наносило ущерб мужу и всему дому. Прежде всего, хозяин, объяви одну из жен старшей. Для этого Амина подходит лучше всего. И самое главное, надо их всех засадить за работу. Везде в гаремах женщины не сидят без дела…
Закончить свои рассуждения Ахмед опять не успел. По всему дому раздался зычный голос привратника, который звал хозяина.
— Гонец из дворца!
По вечерним улицам столицы Дмитрий гнал вскачь, так что все встречные шарахались с его пути. Зло стуча сапогами, прошел по дворцовым переходам. Еще не остыв, не вошел, а ворвался в знакомую сводчатую комнату, где над разостланной картой из козьей шкуры склонились Раббех и Идрис.
— Что с тобой? — удивился эмир. — Или «мед циновки» горчит?
— Ничего особенного, — пробурчал Дмитрий.
— Теперь знаешь, что приходится терпеть многоженцам. У меня их целая тысяча… Ладно, поговорим о деле. Французы перешли Нигер, теперь они на нашем, восточном берегу.
— Навстречу им послан Хасан со своими людьми, — добавил Идрис.
— Но там может понадобиться твоя помощь, — сказал Раббех.
— Много их? — оживился Дмитрий. Кажется уже сейчас можно получить ответы на вопросы из Санкт-Петербурга.
Идрис взглянул на эмира, тот кивнул. Перед Дмитрием появился листок бумаги с перечислением французских гарнизонов в Западной Африке.
— Какие силы у англичан?
Опять последовал кивок, и на новом листке, исписанном другой рукой, можно было прочесть перечень английских частей.
— Откуда это? Сведения надежные?
— Англичане сообщили о французах, немцы об англичанах. Золото из Мандара любят все.
— Большие силы французов собираются к югу от нас. Их огненные суда могут пройти вниз по Шари до самого озера Чад, — продолжал Раббех. — Это главная опасность. Поэтому ты оставь бригаду на Идриса, а сам тайно отправляйся на запад. Ты знаешь язык, проникни в лагерь французов под видом купца. Подумай, как можно остановить этот их отряд.
— Отправлюсь немедленно. Только почему тайно? После этих шумных свадеб все обратят внимание на мое внезапное исчезновение. Пойдут разговоры, догадки, расспросы. Лучше я с женой открыто поеду к ее отцу, эмиру Нуху Лере. Познакомлюсь с ним, поблагодарю за воспитание Амины. Кто любит родню, дальней дороги не боится! Разве не так?
Услышав это, Идрис тихо захихикал, а эмир задергался и громыхнул лающим смехом. Да таким, что великан Суруру выскочил из какого-то тайника, сжимая в руке книжал. Решил, что хакиму угрожает опасность.
— Ох, Альхаджи, ты все наши тайны узнал!
— И в совете, и в казначействе!
— Даже в гареме!
— Ну-ка, скажи, какое у нас самое ласковое слово для жены?
— «Аромат дома»!
48
Южные склоны плато Джос крутыми уступами обрывались в долину. Густо поросшие лесом, издали они казались нагромождением подушек, обшитых зелено-голубым плюшем. По ним медленно сползали вниз волны белых облаков, за которыми открывались причудливо изломанные линии дальних хребтов, увенчанных скалистыми пиками. Небольшой караван, Амина взяла с собой несколько служанок и телохранителей фити, а Дмитрий, для охраны вьючных быков, десяток конных стрелков, довольно быстро двигался на запад.
По узким тропинкам поднимались с перевала на перевал, шли сквозь густые заросли и перебирались через стремительные речушки с крутыми берегами. Мимо нагромождений исполинских черных валунов, иные с желто-бурыми пятнами лишайников, иные, блестевшие от воды стекавших по ним ручьев, а затем выбрались на плато, покрытое низким кустарником и пучками почти белой, выгоревшей на солнце травы. Все чаще стали встречаться кучки приткнувшихся друг к другу хижин, острые соломенные крыши которых торчали из-за сложенных из камней оград, и лоскутки крестьянских полей, обсаженные по краям для защиты от нашествий скота и диких животных толстыми молочаями с длинными колючками.
Резиденция эмира Нуху Лере нависла над небольшим городком, окруженным рядами лавок и мастерских ремесленников. Толстые стены и узкие окна делали ее похожей на настоящую крепость. У ворот караван встретил сам эмир. Высокий и худой, с короткой седой бородой и длинным горбатым носом. Такой же смуглолицый, как и тот курдский бек, которому Дмитрий, вместе с драгунским ротмистром, возил подарки питерского начальства куда-то к югу от горы Арарат. По случаю приезда гостей эмир был одет в дорогую синюю рига — широкую одежду с разрезами по бокам и с богатой вышивкой вдоль ворота и на груди. На голове имел огромный тюрбан, на который ушло много локтей той блестящей черной ткани, что умеют делать только в славном городе Кано.
На глазах у всего населения городка торжественно обменялись приветствиями и чинно вошли во внутренние покои дворца. Только здесь эмир дал волю чувствам. Обнял дочь и дрогнувшим голосом произнес:
— Слава Аллаху, ты благополучно вернулась!
Сразу стало заметно, как согнулась его спина и вздрагивают руки.
— Она у меня только одна и осталась, — как бы извиняясь за свою слабость сказал он Дмитрию. — Когда уезжала, думали, что начнется война. А она у меня смелая, решила выступить за честь рода, не захотела сидеть дома. Все ее братья погибли, она последняя. Войско из похода вернулось, а она осталась в Борну. Теперь вот вернулась, привезла мужа, славного воина… По нашим обычаям, она теперь твое собственное поле. Засевай его, снимай урожай…
— Отец, — Дмитрий почтительно склонил голову. — Пусть это будет поле «ганду», урожай с которого идет в общий амбар и служит на благо всей семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178