– Вас много, а он один, убейте его! – вскричала она.Кричтон, подобно гранитной скале, сопротивлявшейся напору волн океана, выдержал первую атаку. Сабли нападавших сверкали перед глазами джелозо, звон стали раздавался в ее ушах. Борьба была ужасна, но шотландец не получил ни одной раны. Ни одна сабля не дотронулась до него, тогда как сам он нанес несколько удачных ударов. Комната наполнилась оглушительными проклятьями, криками и топотом. Но внезапно весь этот шум стих.Екатерина думала, что Кричтон убит, но увидела его в оборонительном положении, с глазами, спокойно устремленными на противников, которые немного отодвинулись, чтобы перевести дух и придумать какой-нибудь новый план нападения. Уязвленная в своем самолюбии и запуганная королева стала опасаться за исход борьбы, как вдруг увидела какую-то черную фигуру, пробиравшуюся сзади к Кричтону. Это был карлик. Она видела, как он, крадучись, приблизился к Кричтону и уже изготовился броситься на него с кинжалом в руке, но в ту же минуту был поражен стилетом джелозо. Екатерина не могла удержаться от яростного крика.– Презренные! – закричала она. – Вы не похожи на мужчин! Дайте мне шпагу, и я покажу вам, как с ней надо обращаться.Подстрекаемые этими словами, убийцы возобновили нападение удачнее прежнего. Едва обменялись они несколькими ударами, как шпага Кричтона, более пригодная для украшений, чем для борьбы, сломалась и он очутился во власти врагов с одним лишь кинжалом, представлявшим слабую защиту против шести шпаг. Нападающие были в восторге, видя, что борьба может быть окончена в несколько минут. Однако же Кричтон решил дорого продать свою жизнь. Схватив ближайшего из нападающих, он вонзил ему в грудь свой кинжал. Несчастный упал с глухим стоном, а его товарищи в ярости бросились мстить за него. Кричтон, обернув руку плащом, некоторое время успевал отражать их удары и даже отделался еще от одного врага. Но нападающих было слишком много, и легко было угадать конец такой неравной борьбы. Несмотря на это, шотландец защищался с таким мужеством, что его враги колебались, но вдруг, желая нанести удар Оборотню, Кричтон поскользнулся в луже крови и упал. Мгновенно Джиневра бросилась между Оборотнем и Кричтоном и, наверное, была бы насквозь проколота ударом, предназначенным последнему, если бы громкий крик Руджиери не остановил руку гиганта.– Пощадите мое дитя, пощадите ее! Моя милостивая повелительница! – вскричал с отчаянием астролог.Но Екатерина была глуха к его мольбам.– Не щадите ни того, ни другую, – холодно сказала она.Между тем Кричтон поднялся на ноги. В этот короткий промежуток времени итальянка успела шепнуть ему на ухо одно слово. Прежде чем нападавшие смогли угадать его мысли, он бросился с молодой девушкой в углубление, занимаемое кроватью, и тотчас же опустил занавес, который скрыл их от глаз нападавших. Когда мгновение спустя он был поднят Каравайя и Оборотнем, стало ясно, что оборонявшиеся исчезли. По находившейся в стене полуоткрытой двери легко было угадать, каким способом сумели они бежать.– Черт возьми! – вскричал Каравайя в ту минуту, когда эту дверь внезапно заперли с таким звуком, который издает задвигаемый засов. – Мы проиграли.– Куда ведет этот проход? – спросил Оборотень. В эту минуту гигант вдруг почувствовал, что кто-то судорожно сжимает его ногу, и услышал звук, похожий на шипение змеи. Оборотень задрожал и, обернувшись, увидел устремленные на него красные глаза Эльбериха. Несчастный карлик, смертельно раненный, успел кое-как до него доползти. Хотя его жизнь уходила вместе с черной кровью, сочившейся из раны, его поддерживала жажда мести. Обратив внимание гиганта на известный ему участок стены, он тронул пружину, и в ту же минуту открылась другая дверь, поменьше. Карлик пополз в нее, делая знаки Каравайя, Оборотню и их двум оставшимся в живых товарищам следовать за ним.Не успели они скрыться, как дверь, через которую Кричтон вошел в башню, открылась и виконт Жуаез в сопровождении Шико и многочисленной вооруженной свиты появился в башне. Он быстрым взглядом окинул комнату, и его лицо омрачилось при виде кровавых следов, оставленных происходившей борьбой.– Милостивый государь, – сказал он, подходя к Гонзаго, неподвижно стоявшему со скрещенными на груди руками, – я имею приказ его величества взять вас под стражу до завтрашнего утра.– Арестовать меня? – вскричал Гонзаго, тщетно ища свою шпагу. – Известно ли вам, кому вы это говорите?– Я знаю одно, что обращаюсь к человеку, которого я считаю порядочным, – отвечал Жуаез. – Но когда я осматриваюсь кругом и вижу эти следы резни, то в моем уме возникают сомнения, которые я очень бы желал рассеять. Кого я имею честь арестовать?– Принца Мантуи, – сказала королева. – Приказ короля не может относиться к нему.– Вот как! – вскричал виконт. – Это большая для меня честь. Но вы ошибаетесь, приказ его величества касается именно принца. Господа, я вам поручаю его высочество. Однако моя обязанность выполнена только наполовину. Могу я спросить у вас, где найти кавалера Кричтона, в этой ли он башне, как я предполагаю?– Вам не надо трудиться брать его под стражу, сударь, – отвечала с улыбкой Екатерина, – мои люди уже избавили вас от этих трудов.– Как так, ваше величество? – вскричал, содрогаясь, Жуаез.– Я слышу в коридоре крики и шум битвы, – вскричал Шико, – мне показалось, что я слышу голос Кричтона, вот опять я его слышу. Поспешите к нему на помощь, виконт!– Принц, – вскричал Жуаез, – вы отвечаете мне за жизнь Кричтона. Он избрал меня своим свидетелем в вашей с ним ссоре и, клянусь Святым Павлом, если он погиб на ваших глазах под ножами убийц, я перед всеми дворами Европы провозглашу вас вероломным трусом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132