— А вы кем работаете? Коммерсанты?
— Ага. Такими штуками торгуем — закачаешься!
— Сколько с вас этот лысый взял?
— Коммерческая тайна. У нас, коммерсантов, все тайны — коммерческие.
Феликс уснул незаметно. Тугой живот свешивался на его семейные трусы. На животе, под волосами, белел шрам от аппендицита. По трусам скакали веселые слоники. Из угла рта на шею сползала слюнка.
— Не обращай внимания. Пусть посидит.
— Мне-то что?
— Выпей. Не сиди просто так. Ты тоже наливай.
— Хорошая водка.
— Как, ты говоришь, тебя зовут? А живешь где? В общежитии?
Девушка рассказывала, что снимает комнату. Недорого и хозяйка хорошая. Правда, недавно в комнате завелись тараканы. «Целых одиннадцать штук, представляете?» Мы с Сологубом делали вид, что очаровываем даму. Дальнейший секс — результат нашей неотразимости. Кто за этим столом произносил слово «деньги»?
Потом Сологуб сказал, что у него обрезан член.
— Видела когда-нибудь?
Мне тоже стало интересно. Я привстал и посмотрел. Член был здоровенный и синий. Большого отличия от собственного, необрезанного, я не заметил. Девушка повертела член в руках. Сологуб допил водку и сказал: «Ладно, мы сейчас».
Под юбкой у нее были кожаные трусы с узеньким ремешком вместо задней части. Ремешок врезался в ягодицы и, наверное, мешал ходить. Вернувшись, она налила себе водки и сделала несколько маленьких глотков. Прежде чем проглотить, долго держала ее на языке: дезинфекция. Меня передернуло.
— Теперь ты?
— Да вроде.
— Здесь будешь или в душевую пойдем?
— А там кто-нибудь есть?
— Кто там может быть?
Душевая напоминала осень на складе сантехники. Девушка скороговоркой проинформировала, что анальный секс исключен в принципе, а традиционный возможен только с презервативом. У нее были плохо выбритые подмышки. Мокрая спина с острыми позвонками была похожа на перевернутую лодку
— Да погоди ты... Захлебнусь!
Шумела вода. Как хлопнула деревянная дверь, я не расслышал. Феликс облокотился рукой о стену и икнул. Из-под мокрых черных волос торчали глаза, а сразу за ними начинался скрюченный рот. Все целиком лицо было похоже на тонированное стекло автомобиля. Другой рукой он придерживал себя за пах.
— Ты долго?
— Чего ты хотел?
— Угадай.
— А меня обязательно прерывать?
— Ну, ты хоть долго?
Дверь открылась еще раз, и в душевую вошел Сологуб. Интересно, они все на самом деле считают, что эрекция — это что-то похожее на дрессированных кремлевских часовых?
— Феликс, пойдем! Не мешай!
— Погоди, я хочу посмотреть!
— Скажи ему!
— Я тихонечко. Мешать не буду.
— Можно я побуду один, а?
— А чего такого?
— Феликс, выйди, пожалуйста. Я не хочу. Я, понимаешь?
— Ничего-ничего! Давайте, парни, отдерем эту падлу как следует!
— Насмотрелся мультиков про Бивиса и Батхеда?
— А чего такого-то? Слышь, падла, поворачивайся!
— Прекрати. И вообще, отстань от девушки.
— Какая она девушка?! Заплатили ей? Пусть поворачивается!
— Феликс, я тебя прошу!
— Любишь, когда тебя в задницу дерут, а? Лю-убишь, сука!
— Мне больно! Слышь! Что ты делаешь?
— Ну-ка, давай!
— Феликс, хватит! Только проблем в бане нам не хватало!
— Какие проблемы? Пусть эта сучка отрабатывает! Давай-давай, коза, бля! Задницей поворачивайся!
За Сологубом хлопнула дверь. Проститутка покосилась в мою сторону и вздохнула. На ее бледной коже ладони Феликса казались очень загорелыми. Позавчера он рассказывал, что нынешним летом отдыхал с женой где-то на море.
— Совсем охуела? Учти, если мне не понравится, то я...
Я вышел в раздевалку. Там было холоднее, чем в душевой. Держать сигарету мокрыми пальцами было неудобно. Ногти казались неправдоподобно розовыми.
— Успел? Хоть чего-нибудь?
— Успеешь с этим Феликсом!
— Да-а. И с Дженнет этой... тоже неловко вышло.
— Водка еще осталась?
Губы тоже были мокрыми. Я совсем не чувствовал вкус дыма. Зато чувствовал вкус голода. При каждом резком движении в глазах что-то скакало. По краям изображение теряло четкость и расплывалось. Хоть помылся, и то хорошо.
— А мне она понравилась. Такая нежная.
— Нежная?
— Сделала — как родному.
— Хорошо тебе.
Окно в раздевалке было выложено плитками толстого непрозрачного стекла. Снаружи понемногу светлело. Сологуб что-то говорил и ерзал в кресле.
— Что-то долго они. Сходи посмотри, а?
В школе по анатомии я имел твердую четверку. Но как он умудрился таким образом скрутить ей ноги, так и не понял. На спине у Феликса было несколько противных складок. Заканчивалась спина неожиданно впалыми ягодицами. Тоненькие женские руки упирались в скользкие стены. Все вместе напоминало работающий бульдозер или, например, схватку единорога с канализационной трубой. Из-под покатого мужского плеча торчала сморщенная проституткина мордочка. Она кривилась от боли и издавала положенные всхлипы.
Говорят, до революции, падшие женщины ловили богатеньких господ на фразу: «Я — Незнако-умка. Не желаете ознако-умиться?» Принято считать, что проститутки это по-своему красиво. Но пробовали ли покупать проститутку лично вы?
В Петербурге Квартал Красных Фонарей расположен на нескольких проспектах вокруг Московского вокзала. У Площади Восстания улицы темны и пустынны. Ближе к Александро-Невской Лавре становится посветлее. Вывески модных бутиков придают району европейский вид. В 24-часовых магазинах здесь продается до двух дюжин разновидностей презервативов.
Как и все женщины, вынужденные проводить много времени вместе, проститутки сбиваются в кучки, ставят на место зарвавшихся нахалок и улыбаются подругам. То, что фонари на этих улицах редкость, на руку дебелым, сальноволосым и прыщавым продавщицам розничной любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81