Его пульс все учащался. Он впился в нее взглядом.— Что вы намереваетесь делать? — прошептала она в темноте.Кристофер шагнул вперед:— Я не знаю самого себя.— А я принадлежу самой себе.— Так ли уж вы этого хотите?— Так должно быть.Лунный свет окрасил ее волосы серебром.— Действительно? — Он подвинулся ближе к ней. — Почему?У нее перехватило дыхание.— Вам нужно сейчас уйти. — Она вжалась в стену дома. — И вернуться на вашу яхту. Я хочу, чтобы вы уплыли и никогда больше сюда не возвращались.— Прямо сейчас? — Он стоял так близко, что ощущал обволакивающее тепло ее тела. Все его существо заполнилось ее изысканным запахом. — Дорогая, для каждого из нас это не выход.Он нагнулся и взял ее за плечи, притянул к себе.— Не волнуйся, дорогая. Я не сделаю тебе ничего плохого.— А если ты не сможешь справиться с собой? Он нервно сглотнул. Его мозолистая рука ласкала ее щеку, а потом спустилась вниз, к ее шее. Ее кожа оказалась столь же нежной, сколь и ленточка Стефи, — только еще шелковистее и теплее. Он почувствовал ее дрожь даже от легкого своего прикосновения, и едва заметная улыбка пробежала по его лицу.Она стояла все так же неподвижно. Он наклонился и мягко коснулся губами ее рта. Она оказалась очень вкусной. Теплой. Притягательной. Природа взыграла в нем. Она заставила его искать то, чего он всегда хотел от женщин — и никогда не имел. Его язык обвел край ее нижней губы.Даллас задыхалась и на мгновение уступила сильному желанию, которое он разбудил в ней, с голодной жадностью обнимая ее. Она бегала руками по теплой мускулистой груди Кристофера, запуская тонкие пальцы в спутанные золотисто-коричневые курчавые волосы на его груди. Кончики ее пальцев парили в трепетном изумлении над сумасшедшим волнением его глухо стучащего сердца. Подойдя к нему еще ближе, она казалась готовой отдать ему всю себя.Он еще крепче прижал ее к себе. Даллас запрокинула голову и задохнулась. Очень медленно подняла руки к его лицу и горячими дрожащими пальцами обвела очертания его подбородка, а потом провела по линии его губ.Его опять разобрало от ее мягкого прикосновения. А потом в ее глазах вновь появился непонятный страх, и она тихо заплакала и отпрянула от него.Он дал ей уйти. И озадаченно посмотрел ей вслед, когда она вбегала в дом.Что с ней такое? Она даже не знала, кто он, и испугалась его. Он не мог сказать ей правды.А хотел. Глава 5 Раздосадованный, Кристофер сидел на ступеньках крыльца, уронив голову на руки, когда вернулась Даллас.— Извините, — нервно прошептала она.Он обернулся.Она стояла босиком в дверном проеме. Копна светящихся волос разлилась по ее плечам подобно золотой реке. Она смотрела на него сурово — как самка, не подпускающая к себе. В ее голубых глазах стоял страх, а лицо было бледно. Время остановилось в огромных глазах, устремленных на него.— Простите, — ее голос смягчился. Теперь он услышал настоящее извинение. И был польщен: вопреки ее страху он значил для нее достаточно много, чтобы вернуться к нему. — Вы спасли Стефи, — проговорила она. — Я вела себя непростительно грубо.— Потому что я был непростительно напорист.Ресницы Даллас затрепетали.— Вас тоже преследуют привидения? Она сглотнула и кивнула. Его рот сжался.— Может, вы думали, что я завлекала вас, придя на вашу яхту? — прошептала она.— Я много чего думал.., но такое мне в голову не приходило.— Может быть…Он видел, как вздымалась ее грудь под футболкой. Неужели она не знала, что ее вкус и запах, все еще заполнявший его ноздри, разжигали в нем огонь желания?— Давайте прекратим этот разговор.— Вы выглядите печальным. Кристофер сжал зубы:— Со мной все в порядке.Они опять сбились с пути друг к другу, и наступило неловкое молчание.Мало-помалу напряжение между ними стало спадать. Даллас села ступенькой ниже его. Теплая, отливающая серебром тьма и магия ее близости как будто стерли из памяти, кто он такой и зачем приехал сюда. За пределами этого крошечного крылечка и мерцающей ночи, впитавшей запах соленого воздуха и моря, казалось, ничего не существовало. Ничего, кроме этой женщины. Ничего, кроме горячего возбуждения, которым она окружила его. В ней мучительно сочетались чувственность и невинность. Он хотел знать, что она за человек и почему отказалась от своих интересов, растя четверых, даже не родных, детей. Даллас заговорила первой:— Стефи сказала, что днем вы протаранили причал.— Я лишь недавно научился управлять парусником.— Большинство начинает с маленьких лодок. И тренируется в знакомых местах.— Я.., не большинство. Если у меня опасные наклонности, я им следую.— То есть?Он смотрел на ее роскошные золотистые волосы, на тонкую спину, узкую талию и потрясающий изгиб ягодиц. И вспоминал сильное волнение, охватившее его, когда он обнимал ее. Его тело напряглось.— Например, приехал сюда.— Что вы имеете в виду? Что вы отправились в путешествие, не обучившись управлению парусником?Он загадочно улыбнулся:— Это. А также то, что сижу здесь с вами.— Я — не опасная женщина. Вы — один из немногих…— О, но вы опасны для меня.— А почему же я все время убегаю?— Я сказал вам: если у меня опасные наклонности, в отличие от вас я им следую.Настроение у него стало великолепным.— Наверное, у вас очень интересная жизнь.— Есть люди, которые так думают.— А что вы сами думаете о своей жизни?Прежде никто не спрашивал его об этом.— Я чертовски одинок. — Он был принцем Голливуда, но ему было горько вспоминать обо всех этих больших, прекрасно отделанных, но одиноких дворцах, в которых он жил. О гувернерах и слугах, игравших роли мамы и папы, в то время как настоящие родители им никогда не занимались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49