Снегу намело в четыре дюйма толщиной: не так много, чтобы трудно было ходить, но достаточно, чтобы укрыть поникшую жухлую траву на полях белоснежным пуховым одеялом. Голые ветви лиственных деревьев были покрыты тонкой корочкой льда, а сосны несли на своих прогибающихся, словно от усталости, вечнозеленых ветвях царственную белую опушку.
Кэсси сначала наблюдала за Максом, весело носившимся вокруг нее по заснеженному полю, а потом подняла взгляд на горы. Райанз-Блафф угнездился в лощине у самого хребта Аппалачей; в обычное время горная гряда радовала глаз и почти всегда представала взору, окутанная легкой дымкой, но в этот день угрюмый зеленовато-бурый покров горных склонов был усыпан снегом, в чистом морозном воздухе они, казалось, подступали ближе, грозно нависая над долиной.
Довольная улыбка сошла с лица Кэсси, пока она смотрела на горы. Впервые она ощутила, что в них таится угроза. Глухие, мрачные, непроницаемые, они взирали на прилепившийся внизу городок чуть ли не со злобой.
Они следили за ней.
В точности как в кухне Айви Джеймсон, она почувствовала стеснение в груди – сперва едва заметное, но постепенно усиливающееся. Ледяное дыхание земли поднималось волной, проникая в ее теплые сапожки, прокатываясь по всему телу и оставляя за собой холод и дрожь.
Белоснежный ландшафт, окружавший ее, окрасился в грязновато-серый оттенок, словно покрылся смогом, глухой гул у нее в ушах сделался громче. У нее возникло ощущение чего-то трепещущего, бьющего крыльями, и это нечто пыталось проникнуть в нее, причем его прикосновение было холодным, как могила.
Ощущения показались ей такими тревожными и незнакомыми, что Кэсси растерялась, не зная, что предпринять. Ей было страшно опустить защитные барьеры, открыться и впустить неизвестно откуда взявшееся таинственное «нечто» в свое сознание. Но, как она ни была напугана и насторожена, предыдущий опыт давно уже научил ее, что любая попытка бороться с возможным контактом лишь продлит ожидание и может лишить ее сил. Ей не хотелось утратить способность управлять происходящим.
Если она вообще еще обладает такой способностью.
Кэсси сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух из легких, глядя, как он превращается в морозное облачко у нее перед глазами. Потом она закрыла глаза и распахнула душу навстречу тому, что требовало ее внимания.
* * *
Бен в сердцах швырнул пластиковый пакет на стол шерифа Данбара.
– Кэсси по доброте душевной не рассердилась, но я тебя очень прошу, Мэтт: побереги свое чувство юмора до другого случая.
– Прошу прощения? – переспросил Мэтт с видом воплощенной любезности.
– Не разыгрывай Красную Шапочку, тебе это не к лицу. Этот лоскут когда-то был твоей бойскаутской униформой.
Мэтт удивленно поднял брови и проводил Бена взглядом, пока тот усаживался на стуле для посетителей.
– Неужели она это просекла?
– Она это просекла. Она сказала, что эта тряпка свидетельствует лишь о том, что у тебя есть чувство юмора, – в чем она прежде сомневалась.
Мэтт не мог удержаться от улыбки, но в тот же самый момент его брови озабоченно сошлись на переносице.
– Она сразу сказала, что тебя это вряд ли убедит, – заметил Бен, глядя на друга проницательным взглядом, – но по крайней мере заставит задуматься. Ради всего святого, Мэтт, какого лешего тебе еще нужно?
Пропустив вопрос мимо ушей, Мэтт сказал:
– Монеты не вывели нас на след. Во-первых, все коллекционеры, с которыми нам удалось потолковать на сегодняшний день, старше среднего возраста. Все благополучно женаты, у всех есть дети. И ни один из них не привлекался даже за неправильную парковку!
– Другими словами, ни один из них не соответствует психологическому портрету.
– Если принять за чистую монету психологический портрет.
– А сколько еще ты намерен упорствовать? И когда наконец признаешь, что мы имеем дело с серийным убийцей?
Мэтт поколебался, но в конце концов сокрушенно вздохнул:
– Может, я и упрям, но я все-таки не осел, Бен.
Единственное, что объединяет все три жертвы, это их пол и цвет кожи, да еще тот факт, что мы не можем обнаружить в их прошлом ни одного врага, настолько злобного и мстительного, чтобы иметь веский мотив для убийства. А это означает, что их скорее всего убил кто-то посторонний, тот, с кем они были едва знакомы.
– Что, в свою очередь, указывает на серийного убийцу.
– Никакой другой возможности я не вижу, разрази меня гром! – взорвался Мэтт. – Когда-то их называли безмотивными убийствами, ты это знал? До того как был изобретен термин «серийное убийство». Нет на свете более трудно раскрываемого преступления, потому что не существует осязаемой связи между убийцей и жертвой.
Бен кивнул:
– Я кое-что прочел по этому предмету, особенно после смерти Айви и Джилл. Похоже, ты тоже даром времени не терял.
– Да только все без толку. Практически все, что у меня есть, – это тот жалкий «психологический портрет», предложенный твоей нервной дамочкой после убийства Бекки. Белый мужчина от двадцати четырех до тридцати двух, возможно, одинокий и не имевший сексуального опыта с женщиной, возможно, переживший трудное детство под властью одного или обоих деспотичных родителей. Возможно, страдает импотенцией. Черт побери, я, возможно, здороваюсь с этим парнем каждый день, сам того не подозревая!
Бен прекрасно понимал чувства шерифа, потому что сам испытывал то же самое.
– А хуже всего то, – мрачно продолжал Мэтт, – что вчера я уже трижды слышал от трех разных людей слова «серийный убийца», и как только пойдет такой слух, весь город с ума сойдет. Мало нам того, что убийца бродит на свободе, скажи людям, что это серийный убийца, и они просто сорвутся с катушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107