Кэсси съежилась в комочек и замерла, напряженно прислушиваясь. Поначалу беспорядочный шум его мыслей напоминал треск разрядов из радиоприемника, болезненным эхом отдававшихся у нее в мозгу, но постепенно щелчки и хлопки начали стихать: ей удалось пробиться сквозь шумовой фон.
– Он… думает о том, что будет делать… с ней.
– С кем? О ком он думает, Кэсси?
– Он… – Кэсси снова напряженно прислушалась к его мыслям. – Конкретного образа нет. Для него это просто она. Только так он о ней и думает. Она еще пожалеет. Ее ждет большой сюрприз. Она… будет умирать долго.
– Чтоб ему сдохнуть! – рявкнул рассерженный голос.
– Заткнись, Мэтт! – осадил друга Бен и мягко обратился к ней: – Кэсси, он думает о чем-то таком, что могло бы нам помочь? Какое-нибудь конкретное время или место?
– Нет, он просто думает, что это будет… скоро. Он… ему не терпится сделать это. И на этот раз он хочет держать ее своими руками, когда она будет умирать. Вот поэтому он и выбрал гарроту. Он хочет чувствовать… Господи! Нет!
Кэсси рывком выбралась из его сознания, и, как только высвободилась, коридор и лесная тропинка промелькнули мимо нее размытым пятном. Она вернулась в свое собственное тело. Это тело дрожало от холода и нечеловеческого напряжения. Она едва могла шевельнуться от усталости, но рада была снова оказаться в собственном доме.
– Кэсси?
Она медленно открыла глаза и посмотрела на Бена. Он был необычайно бледен. Неужели пережитый ею ужас оказался таким заразительным?
– Простите. – Ее голос звучал очень слабо, едва слышно. – Мне пришлось… я не могла там больше оставаться.
На этот раз вопрос задал Мэтт:
– О чем он думал? Что это было? Чего вы не могли вынести?
Повернувшись к Мэтту, она сделала над собой усилие и попыталась сдержать дрожь в голосе.
– Эту женщину он собирается изнасиловать. Он… хочет быть внутри ее, когда она умрет.
Бен тихонько выругался, но Кэсси упорно смотрела только на шерифа.
Мэтт воинственно выдвинул челюсть вперед.
– Есть у вас хоть малейшее представление о том, кого он собирается преследовать?
– Нет, но мне кажется, он уже наметил жертву. Чувство предвкушения было необычайно сильным; такое же чувство было у меня в первый раз, когда он следил за Бекки. Простите, Мэтт. Если бы я могла остаться с ним, кто знает, может быть, мне удалось бы выведать какие-нибудь подробности. Я могла бы попытаться еще раз…
– Нет, – властно вмешался Бен. – Только не сейчас, вы на пределе возможностей. Вам нужен покой.
Кэсси по-прежнему не смотрела на него.
– Я не дала вам ни одной толковой зацепки, – виновато сказала она. – Я должна попробовать еще раз, и очень скоро, иначе он убьет эту бедную девочку… и бог знает скольких еще.
– Вы нам ничем не поможете, если угробите себя, – возразил Бен.
– Я знаю свои возможности. И я крепче, чем кажусь на первый взгляд.
– Так ли это?
– Именно так.
Пока они разговаривали, шериф переводил взгляд с него на нее и обратно, словно следил за увлекательным теннисным матчем, но, когда Бен не ответил на ее последние слова, Мэтт вынес свое суждение:
– Если нам повезет, несколько часов разницы погоды не сделают. Почему бы вам сейчас не отдохнуть? А после обеда мы попробуем еще раз. Чем больше вы окрепнете и наберетесь сил, тем выше наши шансы узнать что-то по существу. Так?
Кэсси не стала упрямиться. Она кивнула.
– Все верно. Вы правы.
– Только обещайте, что не будете пытаться связываться с ним в одиночку. Без проводника, – попросил Бен.
Кэсси хотела напомнить, что большая часть ее контактов с убийцами происходила безо всякого проводника, но что-то в голосе Бена подсказало ей, что он вряд ли обрадуется такому напоминанию.
– Хорошо.
– Дайте слово.
– Я же его только что дала.
Бен шумно перевел дух.
– Мэтт, будь так добр, ты не оставишь нас на минутку?
– Конечно. Я подожду в машине.
Кэсси выждала, пока шериф не вышел из комнаты. Вот за ним без стука закрылась входная дверь… Когда молчание в комнате стало нестерпимым, она наконец взглянула на Бена.
– Что происходит? – спросил он тихо. Кэсси не отвернулась, но ее голос прозвучал уклончиво даже в ее собственных ушах:
– В каком смысле?
– Неужели надо уточнять? – рассердился Бен. – Прекрасно. Вчера мы с вами были на дружеской ноге, а сегодня вы не знаете, куда глаза девать. Боитесь ко мне прикоснуться. Даже взглянуть на меня не хотите. Вы отдалились на миллион световых лет. Кэсси, мне не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что что-то изменилось. В чем дело?
На один-единственный миг Кэсси охватило искушение сказать ему правду. «Я сохла по тебе, как глупая школьница, а теперь перестала, вот и все». Но, хотя по натуре она была правдива, сказать ему правду было выше ее сил.
Вместо этого она спокойно произнесла:
– Ничего не изменилось, Бен.
– А вчера вечером?
Кэсси не вполне понимала, о чем именно он спрашивает, но все-таки ответила:
– Кажется, это называется затишьем перед бурей. – Она пожала плечами, и ей вдруг показалось, что покрывающее ее одеяло стало необыкновенно тяжелым и давит на нее, мешает ей двигаться. – На какое-то время я расслабилась… позабыла, что поблизости бродит опасный психопат. Забыла о своей ответственности, забыла, что мне надо держаться настороже, о необходимости быть одной.
– Кто сказал, что быть одной – это необходимость?
– Я это говорю. Для меня это необходимость. Так всегда было. – Ей хотелось произнести эти слова небрежно и легко, но ее голос прозвучал прямо-таки жалобно, когда она добавила: – Уходи, Бен. Ну пожалуйста.
Он наклонился к ней, коснулся рукой ее лица.
– Не проси меня об этом, Кэсси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107